Река голубого пламени
Шрифт:
Зрелище того, что происходило внизу, вскоре приелось. Жирное белое солнце поднялось выше. На чердаке стало неприятно жарко, воздух за стенами подернулся дымкой и стал преломлять свет, как вода. Вдалеке, теперь сияющий только из-за палящего солнца, лежал город, огни которого путники увидели прошлой ночью. Детали различить было трудно, но он казался более плоским, чем должен был быть при таких размерах, словно какой-то великан, расхаживая по равнинам, мимоходом срезал верхушки зданий наподобие мальчишки, срубившего головки одуванчиков на поляне. Но даже в таком виде это было единственное, что придавало горизонту какую-то форму, если не считать широкого, во
«Какой смысл во всей этой изумительной технологии, если строить нечто подобное?» Похоже, сегодня утром она обречена на череду унылых мыслей.
Рени задумалась, не отправиться ли им в город, каким бы угнетающим ни казался он на вид. На этой овощной плантации многого не узнаешь. Во всяком случае, Эмили вряд ли могла рассказать им что-то еще — а в далеком городе они наверняка получат информацию получше. Единственной их относительной обязанностью были поиски товарищей и сбежавшего узника Грааля, о котором рассказал Селларс, но в данный момент Рени и !Ксаббу не делали ни того ни другого, застряв на чердаке, который быстро превращался в печку.
Она нахмурилась, усталая и безрадостная. Кофе больше не хотелось. Рени жаждала холодного пива. А ради сигареты она пошла бы на убийство…
Несмотря на мрачное и монотонное начало дня, позже произошли два события, и оба — неожиданно.
Вскоре после полудня, когда воздух, казалось, стал так плотен и горяч, что вдыхать его было все равно что дышать супом, умер Каллен.
Или, по крайней мере, то, что с ним случилось, походило на смерть. !Ксаббу позвал Рени с насеста у окна, в его голосе было больше замешательства, чем тревоги. Все утро энтомолог почти ни на что не реагировал, выходя из глубокой дремоты и вновь впадая в нее, но сейчас сим ученого был инертен — свернувшийся в той же позе эмбриона, в которой Каллен спал в последний раз, но застывший, как труп паука.
— Он наконец-то вышел в офлайн, — проговорила Рени. Но уверенности в этом у нее не было. Окоченевший сим выглядел пугающе: лежа на спине и неестественно свернувшись, он напоминал высохшие останки какого-то мертвого существа, валяющиеся у дороги. Завершив осмотр, который ничего не дал, Рени вернула сим в положение, в котором он и реальный Каллен перестали работать тандемом.
!Ксаббу покачал головой, но ничего не сказал. Потеря Каллена, казалось, встревожила его гораздо больше, чем Рени, и он долго сидел, положив свою обезьянью лапку на грудь сима и что-то тихо напевая.
«Что ж, мы не знаем, — подумала Рени. — Мы не знаем наверняка. Возможно, он сейчас в офлайне, попивает что-нибудь прохладительное и размышляет обо всем том странном, что ему пришлось пережить».
В каком-то смысле произошедшее не очень-то сильно отличалось от РЖ. Когда человек уходит из жизни, это не предполагает никакой определенности для оставшихся, а лишь неудовлетворительный выбор между слепой верой или окончательностью.
«Или он лежал рядом с нами, в то время как его реальное тело чахло от шока и жажды — до тех пор, пока это его не убило. Он ведь говорил, что так и останется в лаборатории, если кто-нибудь в нее не войдет, не так ли?»
Сейчас думать о том, что гипотетически происходило в РЖ, было слишком сложно; вообще с каждой минутой
Рени оставила !Ксаббу, который по-прежнему тихо колдовал над симом Каллена. Когда она подошла к окну, на него пала завеса тени, как будто кто-то прикрыл ладонью солнце. Небо, несколько минут назад бывшее тускло-голубым, стало на несколько тонов темнее. Сильный ветер гнал по комплексу пыль и собирал ее в блуждающие вихри.
Четыре или пять групп эмили внизу как по команде остановились и теперь стояли разинув рты и уставившись в небо, а их механические конвоиры тем временем жужжали и трещали, понукая двигаться. Рени на мгновение почувствовала отвращение к пассивным коровьим лицам женщин, потом напомнила себе: это же рабыни, такие же какими были многие представительницы ее народа. Они не виноваты в том, что с ними сделали.
Потом одна из эмили неожиданно завизжала: «Приходящий!» — и, оторвавшись от своего стада, поспешила под защиту бараков. Не менее половины остальных тоже побежали, рассыпавшись во всех направлениях, крича и сбивая друг друга с ног в паническом бегстве. Изумленная Рени взглянула вверх.
Небо неожиданно стало еще темнее и ужасным образом ожило. В центре массы грозовых туч, которые возникли из ниоткуда и теперь гроздьями висели почти прямо над комплексом, корчилось и вытягивалось огромное черное змееобразное облако. Пока ошеломленная Рени его разглядывала, оно дернулось обратно, словно потянутое кем-то невидимым за резинку, и на мгновение снова вытянулось вниз, едва не коснувшись верхушки одной из силосных башен. Ветер быстро крепчал: халаты, сохнущие на бельевых веревках, стали трепаться и хлопать с шумом, напоминающим ружейные выстрелы. Некоторые сорвались с веревок и летали, как будто их сдернула невидимая рука. За считанные секунды изменился и сам воздух — его первоначальное шипение быстро переросло в низкий рев. Уши Рени кольнула острая боль, потом давление изменилось, и в голове стрельнуло. Свет вокруг приобрел слабый гнилостно-зеленый оттенок. Ветер завывал все сильнее, неся через двор горизонтальный шквал зерновой пыли.
— Рени! — раздался сзади удивленный и испуганный голос !Ксаббу, едва слышимый из-за нарастающего рева. — Что происходит?..
Меж темных грозовых туч вспыхивали молнии, черная змея снова корчилась в сумасшедшем танце между землей и облаком — танце экстаза или боли. Неожиданно слово, которое уже полминуты вертелось в голове Рени, выпрыгнуло вперед.
Торнадо.
Воздушная воронка еще раз изогнулась, потом устремилась вниз, протянувшись к земле, как черный палец Бога. Силосная башня под ним взорвалась.
Рени отпрыгнула от окна. По стене зернохранилища колотил град обломков. Мимо ее головы пронеслись куски кровельной черепицы и разбились об упаковочные ящики. Рени ползла, пока не почувствовала, как к ее руке прикоснулся !Ксаббу. Он что-то кричал, но она не разобрала слов. В поисках убежища они доползли на четвереньках до задней части чердака, но их все равно что-то пыталось всосать, тянуло обратно к открытому окну. Пирамиды ящиков вибрировали, крошечными шажками перемещаясь к оконному отверстию. За ним все было смазано и покрыто тьмой. Одна из стопок ящиков затряслась, потом рухнула. Ящики разок подпрыгнули, затем невидимая рука схватила их и выдернула наружу.