Река голубого пламени
Шрифт:
— Вниз! — закричала Рени в ухо бабуину.
Она не знала, услышал ли ее !Ксаббу за турбинным ревом торнадо, но он потянул Рени к лестничному проему, ведущему вниз. Ящики волокло к окну и высасывало на улицу. Время от времени стопка ящиков на несколько секунд застревала в проеме и ветер на чердаке спадал, потом затор ломался и ящики выстреливали в воющую тьму, а ветер снова изо всех сил старался засосать людей.
Мешки для зерна и брезент летали вокруг разгневанными привидениями. Наконец Рени и !Ксаббу наполовину сползли, наполовину скатились кубарем по лестнице и оказались внизу. Здесь засасывало не так сильно, но с тракторов и прочего оборудования
Впоследствии Рени не могла вспомнить, как им удалось пересечь зернохранилище, пробираясь мимо многотонных фермерских машин, дергавшихся, как перепуганное стадо, сквозь метель обрывков бумаги, мешковины и пыли. В полу они нашли нишу — яму для технического обслуживания тракторов — и спустились на замасленный цемент несколькими футами ниже. Прижавшись к стене ямы, они прислушивались к тому, как нечто чудовищно могучее изо всех сил старается вырвать с корнем и повалить массивное зернохранилище и разрушить его на части.
Все это тянулось час, а может, всего десять минут.
— Успокаивается, — сказала Рени и поняла, что почти кричит, — Думаю, торнадо уходит дальше.
!Ксаббу наклонил голову.
— В следующий раз я узнаю этот запах, и мы вовремя спрячемся в убежище. Я такого никогда не видел. — Ветер теперь был просто громким. — Но все произошло так быстро. Я только-только успел подумать, что начинается буря, и тут же на нас все это обрушилось. Никогда не видел, чтобы погода менялась настолько быстро.
— Да, действительно быстро. — Рени чуть выпрямилась, расправляя спину. До нее только сейчас дошло, что все тело у нее в синяках и ссадинах. — Это как-то неестественно. Только что над головой чистое небо, а через секунду — шарах!
Они дождались, пока завывания ветра стихли, и выбрались из ямы. Даже защищенное помещение первого этажа понесло ущерб: огромные загрузочные двери перекосило, и теперь сквозь просвет сиял треугольник неба, снова окрасившегося в синий цвет. Неподалеку здоровенный фейдер опрокинуло набок, как брошенную игрушку, другие машины подтянуло на несколько ярдов к окну верхнего этажа, а все вокруг было усеяно обломками полегче.
Рени в изумлении обозревала разрушения, когда между поломанными дверями проскользнула фигурка.
— Вы здесь! — взвизгнула Эмили. Она подбежала к Рени и принялась хлопать ее по рукам и плечам. — Я так перепугалась!
— Все обошлось… — успела сказать Рени, прежде чем Эмили ее прервала.
— Нам нужно бежать! Мыслепреступление! Телопреступление! — Девушка ухватила Рени за запястье и потащила к дверям.
— Что ты такое говоришь? !Ксаббу!
!Ксаббу прыгнул вперед, и на мгновение между бабуином и молодой женщиной началось нечто вроде игры в перетягивание каната: в роли каната выступала Рени. Эмили отпустила Рени и стала снова ее похлопывать, подпрыгивая в волнении:
— Но мы должны бежать!
— Ты что, шутишь? На улице, наверное, полный хаос. А с нами ты в безопасности…
— Нет, за мной гонятся!
— Кто?
Как бы в ответ в дверном проеме появилась шеренга широких темных фигур. Один за другим они проходили в дверь, двигаясь на удивление быстро и жужжа, как пчелиные ульи, пока с полдюжины преследователей не выстроились в широкое полукольцо.
— Они, — зачем-то пояснила Эмили. — Тиктаки.
Рени и !Ксаббу одновременно подумали о лестнице, ведущей к чердачному
Рени старалась умерить гнев. Глупая девчонка привела своих врагов прямо к ним, и теперь они в ловушке. Любой из механических стражей весил, должно быть, раза в три-четыре больше Рени, у них имелось и численное, и позиционное преимущество. Поэтому не оставалось ничего иного, как надеяться на то, что «дальше будет лучше». Она стояла и ждала, пока жужжащие фигуры замыкали кольцо.
Клешня, покрытая вспененным пластиком, с удивительной аккуратностью сомкнулась на запястье Рени.
— Телопреступление, — произнесло существо голосом, напоминающим запись на старинной поцарапанной пластинке. Черные глаза оказались еще более пустыми, чем прежде у богомола. — Следуйте за нами, пожалуйста.
Тиктаки вывели задержанных из зернохранилища, и их глазам предстала сцена, напоминающая ад на средневековых картинах. Небеса очистились, снова палило солнце. При пронзительном свете повсюду валялись мертвые и искалеченные человеческие тела, в основном женские. Стены обрушились, раздавив тех, кто искал за ними укрытие от летящих обломков. Крыши сорвало и протащило по улице, как будто здесь прошел ледник со скоростью миля в минуту, перемалывая все на своем пути в студень и пыль.
Несколько тиктаков также было уничтожено. Один, похоже, упал с большой высоты: его останки валялись совсем рядом с зернохранилищем — клякса из разбитых металлических пластин и пружин, раскинувшаяся на тридцать футов. В месте падения уцелела часть торса вместе с одной рукой: когда их вели мимо, пальцы на ней судорожно сжимались и разжимались, как клешни умирающего омара.
Рени знала, что большинство человеческих жертв, если не все, были лишь куклами, марионетками. Но сейчас это не имело для нее значения — настолько душераздирающей оказалась картина разрушений. Опустив голову, она уставилась на собственные ноги, бредущие по оседающей пыли.
Торнадо не задел железнодорожные пути сельскохозяйственного комплекса, хотя Рени видела следы разрушения всего в нескольких сотнях ярдов от них. Ее загнали в товарный вагон вместе с !Ксаббу и Эмили-22813. Их тюремщики также зашли в вагон, что навело Рени на размышления. Ясно было, что функционирующих тиктаков, или как их звали, стало меньше, чем полчаса назад. И то, что на охрану двоих чужестранцев и Эмили (хотя Рени сомневалась, что девушка по большому счету имеет хоть какое-то значение) было выделено целых шестеро, означало, что совершенное ими преступление считалось серьезным.
«Или, может быть, просто странным», — понадеялась она. Совершенно ясно, что механические люди отнюдь не гиганты мысли. Возможно, уже само присутствие незнакомцев в их симуляции настолько необычно для роботов, что вызвало нечто вроде организационной паники.
Поезд тронулся с сортировочной станции, гремя и пыхтя. Рени и !Ксаббу сели на дощатый пол вагона в ожидании дальнейших событий. Эмили поначалу расхаживала взад-вперед под тупыми взглядами черных глаз тиктаков, заламывая руки и рыдая, но Рени в конце концов уговорила ее присесть. Девушка обезумела от горя и несла бессмыслицу, лепеча что-то о торнадо, который она, похоже, едва заметила, и таинственную бессвязицу о медицинском осмотре: видимо, она полагала, что это и есть причина ее беды.