Река Хронос Том 2. Заповедник для академиков. Купидон. Младенец Фрей
Шрифт:
– Вы пейте кофе, пейте, – предложила Татьяна.
Они просидели у дам еще минут десять, говорили о Стокгольме, конференции и всяких пустяках.
К шкатулке и кладам больше не возвращались.
– Откуда ты их знаешь? – спросил Андрей Алешу, когда они возвратились в каюту.
– Здесь познакомился. За день до тебя, – соврал Гаврилин и тем окончательно убедил Андрея в том, что его связывает с этими монархистками большее, чем просто знакомство.
– И
– Очевидно, исторической справедливости.
– Как она тебе представляется?
Гаврилин затянулся. Его шкиперская трубка, которую он умудрялся курить лежа, слегка зашипела, как костер, когда его разжигают тонкими щепочками.
– Наверное, они хотят завладеть шкатулкой. Но это только мое предположение.
– А потом?
– В наши дни нетрудно найти применение деньгам, – сказал Гаврилин. – Анастасия Николаевна откроет музей в Санкт-Петербурге, а Татьяна купит серебряный «Мерседес».
– Они здесь сами по себе или представляют кого-то?
– Оказывается, ты мастер устраивать допросы. – Гаврилин пыхнул трубкой. Табак был хорошего качества, запах – отменный.
– Здесь все устраивают мне допросы, – заметил Андрей. – Могу же я на ком-то отыграться?
– И ты выбрал самого беззащитного человека на борту.
– Я не выбирал, ты сам напросился.
– И то правда.
– Так ты не ответил на вопрос.
– Почему ты мне его задаешь? У тебя была возможность спросить у дам.
Андрей сел на койке. За иллюминатором играла далекая музыка. Луна была большой и желтой.
– Не так просто все сообразить. Во-первых, вопросы возникают во мне не сразу.
– Понятно. Маразм.
– Во-вторых, на некоторые вопросы мне проще получить ответы у тебя.
– Почему?
– Потому что ты не дама.
– Ты меня убедил. Спрашивай.
– Кого представляют дамы?
– Полагаю, что своих родственников.
– Кто их родственники?
– Не знаю.
– Алеша, я не удовлетворен нашей беседой.
– Возможно, – согласился Гаврилин. – Но прошу тебя, не спеши с выводами. Ты не все знаешь, я не все знаю, незнание – верный путь к катастрофе. Мне эти дамы нравятся куда больше, чем твой друг Бегишев.
– Может быть, – согласился Андрей, – но, как ты сам сказал, незнание – верный путь к катастрофе. В поведении этих дам есть некоторые тревожащие меня детали.
– Какие? – быстро спросил Гаврилин.
– Разберусь – поделюсь с тобой, – ответил Андрей.
Гаврилин поднялся, вышел из каюты, не объяснив, куда идет. Андрей снова улегся и стал размышлять, благо было тихо и музыка за иллюминатором не мешала думать.
Возможно, теперь, когда Андрей встретился с конкурентами Бегишева, получат объяснения загадки, которые мучили его в предыдущие
Анастасия…
Почему они решили довериться Андрею? Вернее всего, это – инициатива Гаврилина. Он знает Андрея, с которым живет в одной каюте, у них есть основания полагать, что Андрей далек от коммунистов.
Они вычислили, что Андрей не побежит к Бегишеву с отчетом о переговорах с дамами.
А Гаврилин? Он их союзник? Или в самом деле случайный знакомый, допущенный в тайну?
В этом есть неувязка. Выходит, что Анастасия и Татьяна ходят по пароходу и размышляют, кому бы довериться? Нашли Гаврилина: открыли страшную тайну ему. Потом подумали: слишком мало посвященных, – и поделились с Андреем. Простая логика говорит, что Алеша Гаврилин – член клана Анастасии.
Вернее всего, попытка привлечь меня на свою сторону – не последняя. Будут ли меня подкупать, соблазнять или пугать – посмотрим.
Андрей незаметно заснул, так и не раздевшись, но, когда возвратился Гаврилин, он услышал его и спросил сквозь сон:
– А повар Эдик – он ваш агент?
– Какой еще Эдик! – почти искренне ответил Гаврилин.
И Андрей, так и не проснувшись, уверился в том, что и Алеша связывает Эдика со стокгольмской шкатулкой. Значит, есть и третья партия? «Где ты, Эркюль Пуаро?»
– Кто? – спросил Гаврилин, склоняясь к Андрею. – Ты о ком?
От Гаврилина пахло хорошим табаком и коньяком.
– Проводили совещание в баре? – спросил Андрей.
– Только с Татьяной, – ответил Гаврилин. – Бабушке Анастасии пора спать.
И тут в мозгу Андрея нечто щелкнуло, словно открылся замочек.
Все стало простым и очевидным.
А так как открытие пришло в полусне, то Андрей тут же проговорился.
– Понял, – сказал он.
Гаврилин зажег настольную лампу, потушил верхний свет и шумно уселся на койку.
– Чего еще понял, мой друг? – спросил он.
– Анастасия Николаевна, – сказал он. – Энестешиа!
– Что?
– Это по-английски. Вы не знаете, Алеша, но в пятидесятые годы был фильм. Очень популярный, назывался «Энестешиа».
– Где популярный?
– Разумеется, в Америке, у нас его не показывали.
– И что же было в том фильме?
Андрей почти совсем проснулся.
– Ты же полиглот, Алеша, – сказал он. – Так по-английски произносится имя Анастасия.
– И какое это имеет к нам отношение?
– Но ведь тот фильм о великой княжне Анастасии! О том, что она спаслась во время расстрела царской семьи. Жила в Германии, пока ее не признали родственники. А наша Анастасия – тоже Николаевна.