Река меж зеленых холмов
Шрифт:
Чудовищно растянутый миг, однако, все длился и длился, и внезапно Карина осознала: это не эффект "падения с велосипеда". Фигуры людей все так же медленно двигались сквозь патоку густого воздуха, и в привычное состояние мир возвращаться явно не торопился. Назойливое мигание странных значков на краю сознания наконец-то привлекло ее внимание, и несколько из них мгновенно выросли и заслонили собой половину мира.
Внимание, произнес где-то внутри неслышный голос, произведено автоматическое увеличение несущей частоты психоматрицы с коэффициентом пятьдесят. Ускорить проекцию пропорционально? Отменить ускорение несущей частоты? Перейти в режим управления параметрами достоверности?
Что происходит?.. Нет, пока не до вопросов.
Нельзя разрушать достоверность. Ручной режим.
Принято. Установлен трехкратный коэффициент усилия для преодоления барьеров достоверности.
Значки, заслоняющие мир, испаряются, и перед глазами снова мир, расчерченный разноцветными линиями и стрелками. Восемь человек. Стрелков с "розами" игнорировать - пока. Они еще не понимают, что их оружие бесполезно, пока сообразят и переключатся на что-то еще, драка уже завершится. Вооруженных кинжалами - во вторую очередь угрозы, клинки гораздо медленнее пуль и почти не угрожают посторонним. Самые опасные - четверо с автоматами. От стволов, из которых уже выползают сонные мухи первых пуль, тянутся, расширяясь, красные конусы секторов разброса, яркие и насыщенные внутри, бледнеющие и сходящие на нет к краям. У нее, по легенде, три манипулятора - значит, в запасе три удара… нет, два: рядом Дурран, его нужно срочно вывести из игры. Конусы секторов, упираясь в него, искривляются, расплываются и теряют форму, растекаясь по сторонам брызгами водяной струи - "лонжа", на которую он зацеплен, уже играет константами окружающего его пространства, изменяя вероятности и перестраивая геодезические кривые, готовясь отводить кинетические угрозы от тела. И "брызги" от рассыпающихся секторов обильно пятнают застывших у выхода из дома городского голову, Шаттаха и двоих членов городского совета. Нельзя. Что бы ни произошло, некомбатанты должны выжить.
Думать. Думать. Думать. Оценивать обстановку. Расставлять приоритеты. Время есть - никакой паники, она думает гораздо быстрее, чем все остальные, вместе взятые. Спокойно. Ага, есть расклад. Только бы она правильно поняла, что именно сейчас делает машинерия управления проекцией! Вот бы связаться с кем-нибудь поумнее, с Рисом, с папой, с Ликой в конце концов - но одна только установка канала занимает секунды полторы. И пока они среагируют, здесь уже всех покрошат мелкими кубиками. Придется самой. В конце концов, свою зеленую ленту она честно заработала, и никто из трех ее партнеров на экзамене и не думал ей специально подыгрывать.
Наиболее опасны автоматчики, что в центре охватывающей ее смертельной дуги. Поток пуль, миновавший ее, обязательно зацепит кого-то еще. Их нейтрализовать в первую очередь. Затем - Дурран, который сейчас не поддержка, а помеха. Потом - крайних стрелков, ну, а с теми, что с кинжалами, она могла справиться и раньше. Расположить векторы воздействия, послушные шевелениям ее псевдоманипуляторов, несколько раз мысленно вдохнуть, смывая лишнее эмоциональное напряжение - и плавно, медленно, постепенно начать понижать… как ее, несущую частоту?..
На то, чтобы сползти по стене, прийти в себя и вскочить на ноги, Дуррану потребовалось секунд десять. Тяжело дыша, Карина стояла и смотрела прямо перед собой. Она поспешно свернула панорамное зрение, которое терпеть не могла: от него кружилась голова, да и цветовая какофония расширенного оптического диапазона приятности ощущениям не добавляла. Переключаясь на нормальный ритм мышления и обычное зрение, она опять потеряла равновесие и, взмахнув руками, уселась в пыль на задницу. Похоже, кому-то из нападавших не повезло еще раз. В темноте раздавались панические крики, женские визги и топот многочисленных ног: увязавшиеся за шаманом зеваки проявили недюжинную прыть, разбегаясь от эпицентра внезапно вспыхнувшей перестрелки. Искин-асхат молча стоял рядом и не шевелился: то ли ждал, когда она заговорит, то ли высматривал новые угрозы. Кажется, в него попало две или три пули - из тех, которые она не успела испарить или отвести. Вряд ли кто-то заметил в ночной темноте и чернильных тенях от светильников, но все-таки лучше ему побыстрее сменить одежду.
Наконец-то вскочивший на ноги Дурран одним прыжком оказался рядом - ноги напружинены, голова поворачивается из стороны в сторону, снятый с предохранителя пистолет зажат в вытянутых руках, готовый в любой момент плюнуть свинцом. Он нечленораздельно бормотал сквозь зубы на кленге. Почему молчит транслятор?.. а, вот он: пометка на краю зрения - нецензурные выражения не переводятся.
– Все, Дурран, - переводя дух (достоверность проекции опять действовала в полном объеме), сказала Карина, подергав его за штанину.
– Убери оружие. Они все нейтрализованы и в себя придут нескоро. Убери пистолет, слышишь? Еще пристрелишь кого-нибудь непричастного…
Дурран сразу как-то обмяк. Он сгорбился и принялся медленно засовывать пистолет в кобуру, раз за разом промахиваясь. Карина всмотрелась в него через объемный сканер - нет, все обошлось, трещин в ребрах от хлещущего удара манипулятора не заметно, и головой он если и ударился, то не сильно.
– Прости, - сказала она, поднимаясь. Она обхватила его кисть своей ладошкой и помогла поместить пистолет в кобуру. Рука мужчины мелко дрожала.
– Я слишком сильно тебя оттолкнула. Не рассчитала. Нужно было убрать тебя с линии огня. Не очень больно?
– Лучше бы меня пристрелили, - безжизненно сказал телохранитель.
– Какой позор! Не я защитил тебя, а ты меня…
– Глупости!
– резко оборвала его Карина.
– Их было восемь против тебя одного. Все, что ты мог - геройски и совершенно бессмысленно умереть. Я виновата, не ты. Я хорошо помню, как ты настаивал на полноценной охране. Я виновата. Все время забываю, что под ударом могу оказаться не только я. Дурран, я обещаю, ничего такого больше не повторится. Я стану тебя слушаться во всем, честное слово!
Дурран зашипел сквозь зубы, но ничего не сказал, только пожал плечами. Ну вот, теперь она послужила причиной еще и его моральных терзаний.
– Сама Карина!
– городской голова, прижавшийся к стене возле входа в зал собраний, наконец-то обрел голос.
– Сама Карина! Мы… мы не виноваты! Мы ничего не знали…
– Дурран!
– резко сказала Карина, радуясь возможности отвлечь друга от тяжких мыслей.
– Возьми на себя командование. Бандиты не придут в себя раньше, чем к завтрашнему утру, но их все равно следует обезоружить и поместить в тюрьму, или что здесь есть. Утром вызвать врача - я, кажется, кое-кому переломала кости, и лечить, уж извините, не собираюсь. Проследи, чтобы не сбежали. Шаху, успокой городской совет. Сан Минамир!
– она подошла почти вплотную к вжавшемуся в стенку городскому голове.
– Вызови сюда командира городского ополчения и вообще окажи сану Дуррану всю необходимую помощь. Ты понял?
– Да-да, момбацу сама Карина!
– мелко затряс тот головой.
– Хорошо. Сан… - она сообразила, что местное имя асхата забыла напрочь, так что просто махнула ему рукой.
– Пройдем в дом. Нам нужно немедленно поговорить наедине.
– Да, сама Карина, - невозмутимо кивнул тот, сжимая на груди пробитую рубаху и кланяясь.
– Иди за мной, у меня есть свой кабинет.
Оглянувшись на прощание на Дуррана, склонившегося над бесчувственным телом чокнутого шамана, Карина прошла за ним в здание. Внутри первый этаж зала собраний действительно представлял собой один большой зал с потолком, подпертым рядами резных деревянных столбов. Но на опоясанном галереей втором этаже, куда вела лестница, имелось и несколько комнат. Заведя Карину в одну из них - с тяжелыми ставнями и дверью, с настоящим врезным замком и с несколькими шкафами, асхат подошел к массивному столу и принялся зажигать масляную лампу.