Река меж зеленых холмов
Шрифт:
"Здесь Яна. Осваиваюсь на месте. Тиксё я пока держу в бессознательном состоянии, но скоро придется освобождать - иначе необратимые изменения в мозге начнутся. Остальные меня особо не обижают. Обычный "мокрый дом" с местным колоритом, если бы девочек силой не держали".
"Здесь Семен. Кампаха со своей группой уже на подходе к Тахтахану. Яни, пора заканчивать каникулы. Ты пока что единственная во всей нашей компании с хотя бы базовым политологическим образованием. Тебе пора вживаться в образ дипломата".
"Здесь Яна. Да мне уже и самой поднадоело. Нового
"Здесь Карина. Все, народ, я тоже побежала. Нужно людям показаться, чтобы не потеряли. Конец связи".
"Здесь Палек. Ну почему самое интересное всегда случается с ней? Я тоже хочу! Кстати, слышали анекдот? Геологи рассказали. У них там, в ЧК, адюльтеры запрещены, но все равно случаются. И вот возвращается как-то муж с работы раньше времени…"
Тот же вечер. Четыре Княжества, город Терелон
– …и вот, значит, захожу я к шефу, а тот с кривой ухмылочкой взгляд отводит. Нет, говорит, извини. В конце концов решили, что нужно продвигать молодых, - Пипиш Красец сплюнул в приоткрытое окно полицейской машины.
– Камешек?
– сочувственно поинтересовался его напарник, Топель Бобовой.
– Ну, я же говорил, что он тебя подсидит в конце концов. Да плюнь, не переживай. Дались тебе эти курсы! Год вечерами таскаться на занятия, на лекциях париться, книгами башку забивать, экзамены сдавать - и ради чего? Чтобы сначала десять лет младшим следователем на побегушках, потом, если повезет, опять курсы и экзамены, и еще двадцать - старшим следователем бумажки перекладывать, чтобы на пенсию на пять лет позже выйти?
– Дурак ты, Топа, - беззлобно огрызнулся Красец.
– Ты-то так и просидишь в патрульной машине до самой пенсии. Ага, на пять лет раньше, только и не увидишь в жизни ничего, кроме асфальта. Нет, ты понимаешь, что самое обидное? Ведь сопляк же Камешек, мальчишка только что из академии, ни опыта, ни понимания дела, в армии не служил, пороха не нюхал, всех достоинств - занюханное баронство. Да еще нос, выше макушки задранный перед плебеями вроде нас с тобой. И дурак дураком до кучи. Чего он в следователях наворотит? Да он кражу конфеты у ребенка не раскроет, даже если вор тут же рядом ошивается! Мне не за себя обидно, я-то переживу, а за дело! Я пятнадцать лет в полиции вкалываю, не хуже иного следака понимаю, как место преступления осмотреть, как улики собрать, как со свидетелями говорить - а он что?
– Да тебе просто завидно, - ухмыльнулся напарник.
– Расслабься и получай удовольствие. Во всем хорошие стороны есть. Вот, например, сейчас ты по часам работаешь, отпуск от и до отгуливаешь, а следака могут и ночью из постели выдернуть, и из отпуска отозвать…
Звонкая трель прервала его на полуслове. Красец вытащил из кармана пелефон, включил и приложил к уху.
– Ага, на дежурстве, - сказал он.
– Как всегда, на Липовом бульваре. Нет, конечно, что я там забыл? Да погоди…
Он оторвал аппарат от уха и недоуменно посмотрел на экран.
–
– Ну дает!
– Кто звонил?
– меланхолично поинтересовался Бобовой, безразлично окидывая взглядом безлюдный по ночному времени бульвар и засовывая в рот остатки сосиски.
– Твоя? Что хотела?
– Ничего, как ни странно. Сказала только, что по "Голубому небу" сегодня убойное ток-шоу показывали, про аристократов. "Высший свет" называется. Их там, типа, по косточкам разложили. Велела, чтобы я немедленно послушал.
– Она у тебя все еще в "Черной кости"?
– поинтересовался напарник.
– "Все еще", ха! Она там уже какая-то активистка не из последних. Похоже, у нее борьба за права мещан - всерьез и надолго.
– Ну, перебесится баба рано или поздно, - философски заметил полицейский.
– Дети в лагере, днем делать нечего, вот и развлекается политикой. Давай послушаем, что ли. Все равно делать нечего.
Он протянул руку к коммуникатору и включил маленький дисплей. Покопавшись в нем толстым пальцем с обкусанным ногтем, он вытащил на первый план эмблему "Голубого неба". Тихая рок-музыка, до того звучащая в салоне автомобиля, немедленно сменилась легким звоном колокольчиков. Бобовой пролистал список сегодняшних передач, нашел "Высший свет" и вгляделся в список участников.
– Картинку отключи, - поморщился Красец.
– А то опять кто-нибудь стукнет, что на работе телевизор смотрим, замучаемся рапорты писать.
– Без тебя знаю, - буркнул полицейский.
– Сейчас… Кто такой Перевой Явление, не знаешь?
– Ведущий какой-то, кажется. Остальных не знаю. Да погаси же ты дисплей, кус-ссо!
Бобовой пожал плечами и ткнул в кнопку воспроизведения.
– Смотри-ка ты, денег просит!
– удивленно сказал он.
– Целый полтинник. Ну, совсем офонарели. Я дома за подписку на восемь каналов с сотней сайтов шесть сотен плачу, а тут сразу пятьдесят!
Красец поморщился, потыкал пальцем в свой пелефон и поднес его к коммуникатору.
– Если не послушаю, потом рассказами замучает, - пояснил он с кислой физиономией, подтверждая транзакцию.
– И упреками - мол, какой ты нелюбопытный! Полтинник - не деньги, душевное здоровье дороже.
– Ну, смотри, - хмыкнул напарник.
– Тебе с ней жить, не мне.
Звонко щелкнуло, и он погасил дисплей, оставив только бегущую над панелью строчку субтитров. Затем завел мотор и тронул машину с места, неторопливо двигаясь вдоль бульвара и лениво вглядываясь в густые тени от деревьев, падающие на тротуары.
– …гель для душа "Прибой" - для настоящих мужчин!
– тихо бормотал коммуникатор.
– Тонизирует кожу натуральными ионами из морской соли и придает организму свежесть и бодрость…
– Козлы!
– ругнулся Красец.
– Деньги дерут, да еще и рекламу слушать заставляют. Ну-ка, где здесь перемотка…
Некоторое время он возился с дисплеем, громко стукая ногтем по темнеющему сквозь него пластику приборной панели, обрывая невнятные фразы на середине.
– Ты сейчас до конца промотаешь, - ухмыльнулся Бобовой.
– Потом расскажешь своей про то, какая там крутая реклама шла.