Река собачьих душ
Шрифт:
***
Кай как-то задержал в вагоне пассажира. Ему показалось, что пилигрим везёт в кармане пиджака что-то запрещённое. Оказалось – подарочная коробочка ладана. Ну почему Кай так среагировал? Привык, видно, ловить любителей каннабиноидов – потребителей плана, анаши, марихуаны и гашиша.
– Это фимиам – ладан с Афона. Один из ценнейших даров, его преподносили царям в знак особого расположения, – возмущался задержанный.
Ладан оказался «заряженным» каннабиноидами, поэтому пёс так среагировал.
– Знаешь, почему церковные мыши голодные, бедные и худые? – спросил Кай?
– Не видел, не знаю.
– Привыкают к простому ладану, а отвыкнуть не могут. Сбегают на сторону, пожрут и обратно. Кто
– У кого-то при смерти, при обряде погребения обязательна собака, а у кого-то – ладан. Запах напрямую связывает с окружающим миром.
– Может быть, но Парацельс в своё время написал: «…запах ладана может скорее привлечь, нежели изгнать злых духов…»
– И собака, – подвёл итог я.
Собака – единственное существо, не любящее стимуляторы. Пьяных лосей снимают с деревьев, пьяные слоны громят деревни, а пьяные ёжики блуждают в тумане законов. Пьяных псов от спиртного почти не бывает – они пьянеют от крови. Но собак легко делают наркоманами на таможне и в других местах, где надо найти запрещённые вещества.
И пивко иногда по случаю.
***
Главное, знать силу своих возможностей. Они скромны – я сильно ограничен в риторическом произношении. С другой стороны, это хорошо – слова появились гораздо позже запахов. Пчёлки и другие животные говорят и отдают команды запахами. Молекула запаха – это жизнь, органическая или неорганическая. Слово – это беседа, дополнение к Молекулам запаха. Правдивые и правильные слова можно сложить в полное враньё. Запахами обмануть сложнее, но можно. Словоформы – это лишь «представление представлений». Пахнет всё. Люди ощущают лишь малую часть невидимого мира запахов. Но 90% информации, влияющей на чувства, человек получает через обоняние. А мы, собаки, все +100500. А чувства – это жизнь, витальность. Логика – это пространство, а чувства – это время. Правда, я не знаю, какие чувства у неорганической жизни.
***
– Ах, какая красивая собачка! А как его зовут? А сколько шпионов вы задержали?
Чуга начал заливать – ему только дай поговорить. На команду «голос» пять раз гавкнул. Знаю, что врёт, а ничего поделать не могу – лаю. Один-два-три раза в год задерживали и то не настоящих нарушителей, а проверяющих офицеров и прапорщиков из отряда. Систему С-113сработают, подкоп или следы на КСП оставят, убегут в тыл, а потом на деревьях сидят – боятся, что догоню и хватать и рвать буду.
Но бдил, чтобы Чугу никто не обидел. И Чуга никому не разрешил меня погладить.
Чем меньше голова, тем быстрее в ней бегают мысли, если ум есть. А запахи почти мгновенно распаковывают те или иные воспоминания. Приход девушек напомнил о моей соседке Герде.
Ох!
На какой-то станции мы долго стояли – полчаса, наверное. Морж и Чуга вспоминали, что здесь случилось, когда они ехали в другую сторону, в армию. Оказалось – они ехали в одном эшелоне призывников. Вагоны были общие, набитые битком – народ разместился на всех трёх ярусах. Сержанты, приглядывающие за будущими солдатами, ехали с ними в этом же вагоне. Офицеры, сопровождающие буйный эшелон – покупатели призывников – ехали в отдельном купейном вагоне.
Был уже пятый день дороги. Домашняя еда и так называемые сухие пайки заканчивались и пассажирам разрешили сбегать за продуктами в магазин. Несколько человек с каждого вагона, по очереди, понеслись на рысях в показанном направлении. Поезд стоял на запасных путях несколько часов, магазин был недалеко.
Будущие рядовые, ефрейторы и сержанты сбегали и затоварились, но на обратном пути покупки проверяли офицеры. Они изъяли бутылки со спиртным и поставили их на снег и шпалы рядом с рельсом свободной соседней колеи. По команде все, ходившие за жратвой и питиём, залезли в вагоны, а офицеры остались рядом с добычей. Они стояли вдоль всего состава, напротив каждого вагона. Переглянулись, кто-то толкнул короткую речь или просто рявкнул, взяли в руки бутылки с водкой и портвейном и синхронно хрястнули ими о рельс. Раз, другой, третий… Эшелон как одна гулкая глотка одновременно выдохнул:
– ОХ!!! УУУУУУ!!!
– Мне тогда показалось, что вагон закачался от возмущения. Хотя мне было всё равно – я водку до армии не пробовал, – сказал Морж.
– Я тоже, – ответил Чуга.
– Пойдём, отметим это звучное воспоминание.
Герда
Она – настоящая «немка». Из потомков тех выживших, которых в войсках SS и в НКВД дрессировали по самой жёсткой системе. У Герды идеальный экстерьер, выставочный. В какой-то мере количество собачьих пород говорит об уровне культурности и цивилизованности народа. Или не говорит. Герда красива, азартна и зла как стеклянный осколок. Она тоже из питомника, но младше меня. Первый инструктор как мог, не без битья, обучил Герду собачьим наукам. Потом уехал, и Герда замкнулась у себя в конуре. Подчиняться она никому не хотела.
Инструктор Герды дембельнулся перед приездом Чуги на заставу. Отслуживший со мной год ефрейтор Стёпа-гуран, решил бросить меня и взять злобную Герду. А я уже почти к нему привык. Не зверюга, мол, я. Зато он – сучара, Карацупа недоделанный. Чем меньше у существа ума и ниже интеллект, тем больше ему выслужиться хочется перед б. и г. Гамлет в ночь перед дембелем гурана при сдал-принял тяпнул его за задницу. Немного отомстил придурку за меня.
От Герды Стёпе-гурану иногда крепко доставалось. Поначалу она из конуры только по большой надобности вылезала, а на команды Стёпы не отзывалась. Хотя уже год имела о нём представление. Руки у Стёпы были часто в бинтах, пары передних зубов он лишился при дрессировке злобной суки, и его улыбка стала походить на заячью. Иногда Герда не хотела работать, и приходилось Стёпе-гурану ЧГ или в дозор идти без собаки.
Помощники на тренировках по задержанию говорили, что хватка у Герды неправильная, мёртвая. Нас учили, чтобы был перехват. Чтобы нарушитель не мог другой рукой ударить бойца-пса ножом. Вначале бросок на загривок, а потом правая-левая, правая-левая рука и дальше как получится. Герда вцепится и не отпускает, пока рукав дресскостюма не оторвёт. Стёпа-садюга её поощрял, когда она за голую руку или лицо помощника пыталась ухватить.
Мы с Гердой инстинктивно любили друг друга. Вольеры рядом. Мы – стандартные красавцы. Моё дело кобелье, а она была не против. Под наблюдением вожатых, конечно. Вуайеризм циников унизителен, но что делать, если гормоны сильнее. Потом Герду увезли в отрядный питомник, но вскоре привезли обратно. Щенки или умерли, или Герда их зализала, или задавила. Как всё было – не знаю. Ещё злей стала красавица Герда.
Был период, когда у Герды не было кинолога, просто жила в своём вольере. Кормили её вожатые по очереди, на службу она не ходила. Инструктор предлагал отдать её Токотаку, после того как у него умерла Чара. Но начальник заставы запретил: боялся, что Токотак из Герды сделал бы добрую и послушную собаку.
Во сне приснились суки, наши девочки: Герда, Чара, Джильда и Скобка.
В дороге – день 4
Моё открытие: если полизать морозное окно тамбура, в нём появляется прозрачное окошко. И пить хочется меньше. Чуга, конечно, воду мне оставляет, но за ночь она замерзает. Грызть лёд трудно, не налижешься. За окошечком всё бежит, когда мы не стоим. Почти как на машине в кузове – я стою, а мир кругом гонит мне навстречу много-много воздуха. Запахи появляются и быстро улетают. Эйфория, кайф от быстрой смены запахов. То, что впереди, пахнет сейчас. У того, что впереди, у будущего всегда есть запах, но его я чую сейчас. Значит, будущее всегда здесь и сейчас.