Рэкетир
Шрифт:
— Да, детский гроб. Плотно закрытый, водонепроницаемый, герметический. Сбоку, там, где должны быть ноги, у него скрытая защелка. Если ее приподнять, гроб откроется.
— Что внутри?
— Сигарные коробки в герметизирующей ленте. Кажется, восемнадцать штук.
— Ты держишь деньги в сигарных коробках?
— Не деньги, Рид, — говорит он, пододвигаясь ко мне вплотную. — Золото!
Я немею от неожиданности, и он продолжает едва слышно:
— Маленькие слитки, в каждом десять унций, чистейшее золото на свете. Размером с большие
Я долго смотрю на него с недоверием, потом произношу:
— Как ни трудно сдержаться, я не стану задавать очевидных вопросов. Значит, я спешу домой, забираю из гроба золото, побеждаю змей, нахожу барыгу, сбываю ему золото за денежки и придумываю, как переправить полмиллиона баксов сюда, на Ямайку, где они попадут к продажным пограничникам и полицейским, которые тебя отпустят. Примерно так, Натан?
— Типа того. Только побыстрее!
— По-моему, ты свихнулся.
— Мы заключили сделку. Мы партнеры, Рид. Придумай, как это провернуть, — и ты богач.
— Сколько там этих «костяшек»?
— Пятьсот-шестьсот.
— Почем нынче золото?
— Два дня назад оно шло по тысяче пятьсот баксов за унцию.
Я произвожу мысленный подсчет.
— Это между семью с половиной и восемью миллионами долларов.
Натан кивает. Он каждый день производит эти вычисления, следя за колебаниями курса.
У меня за спиной раздается громкий стук в дверь. Входит надзиратель.
— Время вышло, — предупреждает он и исчезает.
— Я совершу дичайшую глупость в моей жизни… — бормочу я.
— Или мудрый поступок, — возражает Натан. — Только прошу тебя, Рид, не тяни. Я здесь долго не вынесу.
Мы прощаемся за руку. Я в последний раз вижу Натана — маленького, избитого, корчащегося от боли при попытке встать. Мы с Решфордом уносим ноги. Он высаживает меня у отеля, и я бегу в номер, звонить Ванессе.
Она на чердаке: погибая от жары, разбрасывает старые картонные коробки и ломаную мебель.
— Это не там, — говорю я. — Живо во двор, под навес!
— Я сейчас. — Она спускается по складной лестнице. — Он все выложил? — спрашивает она, запыхавшись.
— Да.
— Здесь кто-то есть. — Я тоже слышу длинный звонок в дверь. Ванесса хватает свой «глок» и шепотом обещает перезвонить.
Позднее воскресное утро. Пикап Натана стоит рядом с домом. Если его знакомые знают, что он отсутствует, то наличие машины может вызвать недоумение. Новый звонок в дверь, потом стук, крик:
— Эй, Натан, ты дома? Открывай!
Ванесса приседает и не двигается с места. Стук в дверь повторяется, потом кто-то колотит в заднюю дверь, выкликая хозяина. Гостей по меньшей мере двое, судя по голосам, это молодые парни, видимо, приятели Натана, заехавшие по делу. Непохоже, чтобы они собирались уйти. Один стучит в окно спальни, но внутрь ему не заглянуть. Ванесса протискивается в ванную и вытирает лицо. Она тяжело дышит и трясется от страха.
Гости продолжают крики и стук. Скоро они решат, что с Натаном стряслась беда, и высадят дверь. Ванесса быстро раздевается до трусиков, вытирает с тела пот и, положив пистолет рядом с раковиной, подходит к входной двери. Дверь широко распахивается, и стоящему за ней парню предлагается неожиданное зрелище: большие тугие шоколадные груди, подтянутая спортивная фигура. Парень переводит взгляд с груди на трусики, подвернутые так, чтобы открыть как можно больше тела, потом смущенно опускает глаза.
— Натан сейчас занят, — произносит она с улыбкой.
— Вау! — вырывается у него. — Прошу прощения…
Они смотрят друг на друга через сетчатую дверь, не спеша уходить.
— Иди сюда, Томми, — говорит парень не оборачиваясь. Подбежавший Томми тоже не верит своим глазам.
— Может, дадите нам побыть вместе? — просит Ванесса. — Натан в душе. Мы еще не закончили. Что ему передать?
Только теперь до нее доходит, что в спешке она забыла снять латексные перчатки. Красные трусики, перчатки цвета морской волны и больше ничего — сногсшибательное зрелище!
Оба не могут оторвать глаз от ее груди.
— Грег и Томми, — лепечет один. — Мы… это… мимо проезжали.
Ее нагота приводит их в ступор, перчатки наводят на сумасшедшие мысли. «Что она вытворяет с нашим Натом?»
— Обязательно передам. — Она с обольстительной улыбкой закрывает дверь и наблюдает в окно, как они бредут восвояси потрясенные, забыв закрыть разинутые от изумления рты. Сев в свой пикап, они с гоготом катят прочь.
Ванесса наливает себе стакан ледяной воды и долго сидит на табурете в кухне. После случившегося единственное ее желание — поскорее унести ноги. Ее уже тошнит от этого дома, весь проект вызывает сильные сомнения. Но она не может себе позволить все бросить на полдороге.
Я мчусь в такси в аэропорт, когда вижу звонок. Последние четверть часа я представлял сцены в доме Натана одна другой страшнее и уже не надеялся на счастливый исход.
— Ты в порядке? — кричу я.
— Паре остолопов понадобился Натан. Я их спровадила.
— Как?
— Потом расскажу.
— Они тебя видели?
— О да… Мы нашли общий язык. Ну, где искать?
— На заднем дворе, под навесом. Я буду на телефоне.
— Ага. — Ванесса проверяет, нет ли перед домом новых гостей, и бежит из задней двери к навесу. Собака рычит и захлебывается лаем так, что слышно на Ямайке.
Я не могу заставить себя испугать ее змеями и просто молюсь, чтобы она на них не наткнулась. Рыться черт знает где — и так противное занятие, а если еще подпустить туда змей, то она, чего доброго, струхнет и сбежит. Из-под навеса она делится со мной впечатлениями: жара такая, хоть святых выноси! Я передаю полученные от Натана инструкции. Конец связи. Теперь ей понадобятся обе руки.