Рекрут
Шрифт:
Ты кто? задал интендант немного глуповатый вопрос.
Нюрка, перестав подвывать, ответила девушка и, присмотревшись к освободителю внимательнее, в свою очередь спросила: А ты живой?
Чегоо? брови Георгия полезли кверху.
Да помоги ты, толкнул его попаданец, и они вдвоем втянули труп крымчака в заросли.
А ты что, особого приглашения ждешь? выглянув из кустов, обратился к девушке Денис.
А вы, правда, живые? снова тупо спросила та.
Оно тебе надо? съязвил парень.
Этот встречный вопрос, похоже, заставил
И вот теперь они втроем сидели у трупа незадачливого сексуального маньяка. Итог у врага появился еще один повод искать их более тщательно, они попрежнему голодные и со скованными ногами, у них появилась обуза в виде толстой девахи.
Вы кто? снова вопросила очнувшаяся от ступора девушка.
Денис уже разинул рот, чтобы в очередной раз съязвить, но товарищ опередил его.
Беглые мы. Ночью из плена сбежали. Отсиживаемся вот тут, объяснил ей интендант и, будто жалуясь, добавил: Пить и есть хочется сил нету.
Ой, я щас, спохватилась Нюрка и шустро на четвереньках юркнула в кусты.
Ты куда? только и успел окликнуть Георгий, но та, на диво ни за что ни разу не зацепившись, скрылась за зарослями.
Куда она? переадресовал он свой вопрос Денису. На что тот даже не стал отвечать в рифму, просто выразительно посмотрел на товарища. Правильно оценив взгляд, Георгий смутился и принялся исследовать труп.
Одежонка маловата, забубнил он, оценивая добычу. Да что ж такое! И этот штаны обгадил.
Штаны интенданту действительно требовалось сменить. Они и так были сильно изодраны, а после его выползания из обваливающегося убежища и вовсе болтались отдельными грязными лоскутами. Да и какаянибудь обувка ему требовалась. Хорошо Денис еще тогда в подземелье переобулся в свои кроссовки, да так и остался в них. Выглядели они плачевно и мало чем теперь напоминали продвинутую спортивную обувь из цивилизованного мира, но все еще надежно защищали ступни от заноз и порезов.
Только рассматривая кроссовки, попаданец обратил внимание на отсутствие обмотки на его цепи. Вероятно, содралась под завалом. Надо бы чтонибудь сунуть под железные браслеты, чтобы не терли по лодыжкам.
Когда в кустах чтото зашуршало и послышалось пыхтение, товарищи даже не встрепенулись. Не потому, что догадались, что это возвращается Нюрка, а, наверное, потому, что перебоялись уже. Чтото внутри каждого из них изменилось, и они теперь и не боялись того, что попадутся басурманам в лапы, и не питали надежду на спасение. Не сказать, что им все стало все равно. Нет. Просто настрадавшееся сознание отгородилось от восприятия чегото более дальнего, нежели сиюсекундные проблемы. Такое бывает с человеком, когда не видно края лишений.
Из кустов выползла Нюрка, снова ухитрившись не зацепиться платьем за колючки.
Вот, она вытянула вслед за собой седельные сумки и чтото типа кожаной фляги с деревянным горлышком, заткнутым деревянной же пробкой. Кивнув на мертвого крымчака, сказала: Энтот с собой таскал. Может там есть что покушать.
Попить точно есть, Георгий ухватил сосуд и, выдернув пробку, сделал осторожный глоток. Вода.
Эйэй, глядя, как товарищ присосался к бурдюку, Денис вдруг тоже ощутил сильную жажду. Не захлебнись. А то вся жратва мне одному достанется.
Жратва? Где? Здесь? отдав воду попаданцу, интендант взялся за исследования сидельных сумок.
Припав к горлышку, Денис пил теплую воду и наблюдал за тем, как Георгий потрошит сумки. Сперва он вынул тряпичный сверток, глухо позвякивающий чемто металлическим, потом моток тонкой веревки и кинжал в ножнах, такой же, какой снял с пояса крымчака. В другой сумке обнаружил к их обоюдной радости несколько лепешек и завернутую в тряпку какуюто массу то ли сыр, то ли брынзу. Втянув носом аромат, исходящий от этого молочного продукта, интендант тут же засунул в рот довольно приличный кусок и, блаженно закатив глаза, принялся с наслаждением пережевывать.
Некоторое время, все трое усиленно работали челюстями. Нюрка присоединилась к ним на правах равноправного партнера по уничтожению вражеской провизии и преуспевала в этом деле не менее прожорливого Григория.
Засунув в рот очередной кусок пресной лепешки, Денис потянулся к свертку и, дернув за тряпку, развернул. На землю, звякнув друг об друга, вывалились два трехгранных штыка.
Ишь ты, русские, удивился Георгий. Чего это он их таскал?
Они такими наших свинок покололи, прошамкала набитым ртом Нюрка и вдруг всхлипнула.
Не баись, Анют, както поотечески погладил ее по голове интендант. Подойдет наша армия, и мы сами будем колоть их, аки свиней.
Денис подумал о том, что наша армия давно торчит за рекой, и пора бы ей уже начинать действовать. Но вслух ничего не сказал. Он смотрел на лежавшие на траве штыки, и в голове пыталась сформироваться некая мысль, будто бы связанная с этими штыками. Почемуто они ассоциировались у него с двумя отвертками... Почему? И тут вспомнил, как однажды помогал электрику вешать большую люстру в кабинете босса. Люстра состояла из центрального стержня и обруча со светильниками. Обруч подвешивался на трех алюминиевых цепях, отделанных под бронзу. Цепи оказались слишком длинные и пришлось удалять по два звена с каждой. Электрик вставлял в звено с разных сторон две отвертки и, давя на них, как на ручки пассатижей, легко разводил концы звена в стороны. Чтобы замкнуть звено, он разворачивал отвертки в обратную сторону.