Реквием души

Заварелли А.

Но теперь она в моем распоряжение, поселилась в моем доме, а я не выполнил ни единый пункт плана. Ни на йоту не приблизился к осуществлению задуманного, но еще не готов был признать, что бездействовал по причинам, которые и сам плохо понимал.

– У нее красивое лицо, – Судья помешал виски в стакане и сделал глоток. – Наверное, жалко такое портить.

Что-то в его тоне и изгибе бровей натолкнуло на мысль, что его позабавила моя очевидная слабость к Айви.

– Я колебался только из-за ее красоты.

Слова

показались неубедительным даже мне самому. Но я должен был со временем выполнить ту клятву, которую себе дал. Когда придет время, я выполню план, как и было задумано.

– Независимо от того, есть ли на ее коже шрамы, могу заверить тебя, что она будет страдать.

– Уверен, что уже начала, – пробормотал Судья. – В этом я не сомневаюсь.

Его слова тяжело повисли в воздухе, и мы продолжили пить виски, но уже молча. Мне нужно было кое о чем спросить его, что частично и было целью нашей встречи. В идеале мне следовало спросить Лоусона об этом до свадьбы, но я слишком был занят Абелем.

– Есть новости об ее отце? – спросил Судья.

– Нет, ничего нового. Мои люди все еще ведут расследование, но свежей информации не поступало. В начале месяца у меня назначена встреча с трибуналом для обсуждения хода расследования.

Судья выглядел спокойным и задумчивым, а потом одарил меня таким цепким взглядом, что люди слабее меня испугались бы столь грозного противника.

– А ты не задумывался о том, что больше информации ты никогда не соберешь? Что тогда?

– Я думал об этом, – пожал я плечами. – Но с подобным я не смирюсь.

– Что ж, возможно, так и будет. Но это все равно что сказать Матери-природе, что ты не смиришься с ее штормом.

Единственное, на что я сейчас был способен – проигнорировать очевидную истину, сквозившую в его словах. Я не мог допустить даже мысли о том, что у меня никогда не будет стопроцентной уверенности и доказательств вины Эля. Я рассмотрел ситуацию со всех сторон. И сейчас очевидным для меня было лишь то, что я чувствовал глубоко внутри. Эль нес ответственность за тот взрыв, и я отказывался верить в обратное, пока не получу неопровержимые доказательства.

– Есть еще одна причина, почему я пригласил тебя сюда, – сказал я Судье. – Кроме философских размышлений о моей мести.

– Я так и думал, – хмыкнул он.

– У меня к тебе просьба, – я прочистил горло, почувствовав себя не в своей тарелке. – Я бы хотел задействовать священный договор. В случае если со мной что-либо случится, я хочу, чтобы ты провел с Айви традиционный обряд.

– Я верю, что с тобой ничего не случится, – спокойно ответил Судья. – Но я принимаю твое согласие на проведение обряда.

Часть напряжения спала с моих плеч, и я достал из ящика еще одну папку, пододвигая ее к Судье.

– Здесь задокументированы все мои пожелания. Все до мельчайших подробностей, касающееся того, что должно произойти с Айви

и ее семьей в мое отсутствие.

Судья кивнул и посмотрел на портрет моей сестры на стене.

– Я становлюсь настоящим собирателем обязательств. Сперва Мерседес, теперь твоя жена.

Когда он изучал портрет Мерседес, в его глазах мелькнула какая-то эмоция, которую я не смог распознать.

– Учитывая хлопоты, которые свалятся на тебя вместе с Мерседес, мне нужно будет оставить тебе большую часть своего состояния, – пошутил я.

– В этом нет необходимости, – усмехнулся Судья. – Будет приятно приручить такую дикую кобылку.

Я выгнул бровь в ответ на его намек. Странно, что он упомянул Мерседес в подобном ключе. Судья всегда был с ней холоден. Уважителен, но холоден.

– У тебя будет полно работы, – заверил я его. – С ней трудно даже в лучшие времена. Боюсь, она стала чересчур избалованной. Даже не уверен, что это можно исправить.

– Все можно исправить, если приложить к этому достаточно твердую руку, – сухо отозвался Судья. – Если потребуется помощь, я готов научить ее дисциплине. Как ты знаешь, я на этом специализируюсь. И в подобных ситуациях вмешательство третьей стороны – не редкость. Будучи ее братом, ты питаешь к Мерседес слабость. Я – нет. Никакая семейная привязанность не исправит мое черное сердце.

Я обдумал предложение Судьи и нашел его интересным. Мерседес встала на путь разрушения и уже некоторое время двигалась только по нему. Учитывая работу в «Обществе» и находившуюся на моем попечении Айви, теперь у меня будет еще меньше времени держать сестру в узде. И я буду иметь в виду совет Судьи, если Мерседес продолжит создавать проблемы.

– Кстати, как поживает эта чертовка? – спросил Судья. – Все еще тоскует по ван дер Смиту?

– Ван дер Смит? – рассмеялся я. – Не знал, что ты осведомлен о сердечных делах Мерседес.

– Об этом все шепчутся, – он небрежно взмахнул рукой. – Все в «I.V.I.» наслышаны, что он отказался от великой Мерседес де ла Роса в пользу другой женщины. Ходят слухи, что она совершенно раздавлена этим событием.

– Да, полагаю, так оно и было, – нахмурился я. – Но Мерседес ни к кому не испытывает слишком глубокой привязанности. Думаю, пострадала лишь ее гордость.

Судья кивнул, словно мой ответ его удовлетворил.

– Я так понимаю, она вернулась к тебе?

– На какое-то время, да, – отозвался я. – Я поручил ей наставлять Айви, чтобы она стала женой, достойной высшего эшелона. Полагаю, это должно ее занять. По крайней мере, на какое-то время.

– Ладно, это уже что-то, – согласился Судья. – Праздные руки — мастерская дьявола.

– Так говорят.

Раздался стук в дверь, а потом вошла Мерседес, удивив нас обоих. Она уже влетела в кабинет и хотела подойти ко мне, но замерла, увидев сидевшего напротив меня Судью.