Реквием опадающих листьев
Шрифт:
Бесс тряхнула хвостом.
— А давай. Спроси у своего умника: почему женщины лгут, что не хотят, когда на самом деле хотят!
Вильям посмотрел на нее долгим взглядом и, как ей показалось, собирался что-то сказать, но смолчал, потупился.
Тогда она вздохнула, проворчав:
— Ей-богу, ты как эта долбаная невинная леди Маргарет.
Он застенчиво спросил:
— Пойдем?
Девушка зевнула.
— Полагаю, по всем правилам я должна захлопать ресницами и спросить: «Куда»? и «Будет ли это угрожать моей репутации?».
Глава 5
Пустая комната
В гостиной с видом из окон на Дворцовую площадь вокруг столика, заваленного глянцем, сидели четыре девушки.
— Поверить не могу, не могу поверить, не могу… — повторяла Наталья Важко, теребя острый кончик носа. Одетая в обтягивающее малиновое платье до колен и тунику из тончайшей белой шерсти поверх него, владелица журнала уже по десятому разу листала газету «Питерское Зазеркалье».
Сестры Кондратьевы, в красном и сиреневом брючных костюмах, расположились по обе стороны от хозяйки на диване.
Анастасия поглаживала в одном из журналов свой портрет, тихонько бормоча:
— Говорила же я этому художнику — глаза пошире рисовать, я же тут как китаец!
Виктория тоже разглядывала «Питерское Зазеркалье», то и дело издавая сдавленные смешки.
Анжелика держала перед собой фарфоровую чашку на блюдечке и смотрела на огонь в камине.
Наконец Важко надоело теребить свой нос, и она, тряхнув серыми тонкими волосами, сказала:
— Что же получается, вы снова с Лайонелом вместе?
Хозяйка квартиры отставила блюдце с чашкой, наполненной кровью, на край столика.
— Вот еще! Для меня он в прошлом!
Сестры недоверчиво переглянулись. Виктория спросила:
— Серьезно? Даже если он приползет на коленях?
Анастасия подхватила:
— Даже если будет умолять простить его?
Важко откинула голову назад и звонко засмеялась, а отсмеявшись, переспросила:
— На коленях? Умолять? Это Лайонел-то?
Анжелика поджала губы. Пусть она сама даже представить не могла то, о чем тут болтали Кондратьевы, но смех Важко ее раздосадовал.
Однако спустя пару мгновений Наталья исправилась, задумчиво заметив:
— И все-таки похоже, Анжелика, он все еще неравнодушен к тебе. Выгнать Давыдова из его же газеты и заставить принести тебе публичные извинения — какой сканда-а-ал.
— Представляю, должно быть, Екатерина в бешенстве, — то ли радостно, то ли сочувственно протянула Виктория.
Хозяйка блаженно улыбнулась. Мысль о том, что рыжая хоть как-то наказана, доставляла ей удовольствие.
— А знаете, — вмешалась Анастасия, — одна знакомая моей знакомой случайно проходила вчера мимо их дома и видела во дворе Лайонела с Екатериной. Эта знакомая сказала кое-что моей очень хорошей знакомой, — девушка захихикала, — я, конечно, не поверила, но она просто клялась, я в клятвы-то не очень верю… чего клясться, если мы бессмертны?
Анжелика закатила глаза.
— Настя, ты дойдешь сегодня до сути?
Она сказала, будто Лайонел качал Екатерину в гамаке. Качели такие из сетки! Представляете?
— Да, я тоже слышала об этом, — закивала ее сестра темной головкой с аккуратной прической.
— Так ты от меня и слышала! — скосила на нее глаза Анастасия.
— Не-е, Ста-ась, не только от тебя! — горячо вскричала Виктория. — Ты кое-чего не рассказала! Там во дворе Лайонел признался, что любовь к ней, к Екатерине, делает из него идиота.
— Вот это точно, — вставила Анжелика.
А Важко встрепенулась:
— А как вам такое: их видели недавно на Поцелуевом мосту, знаете, что сделал наш правитель? Сорвал с деревьев желтые листья и выложил из них на воде «Хочу тебя». А Екатерина оскорбилась, и тогда он исправил на «Люблю»…
— Да-а, об этом даже в газетах писали, один папарацци успел сделать снимки того признания, — отмахнулась Анастасия. — А Лондонский журнал «Знаменитые» признал его самым романтичным мужчиной года.
— А Екатерина возглавила французский рейтинг «Девушка-легенда».
Анжелина фыркнула:
— Как по мне, единственный рейтинг, который ей стоит возглавить, это украинский «Из грязи — в князи». С пометкой «не лечится: чернозем под ногтями».
На некоторое время в гостиной установилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине.
Девушки поочередно пригубили чашки с кровью, затем Важко полюбопытствовала:
— Ты говорила с ним?
— Да. Он звонил» — не моргнув, солгала Анжелика.
Что сказал? — в один голос воскликнули Кондратьевы.
Она передернула плечами.
— Ничего особенного, он счастлив был помочь.
Воспоминания, как позвонила Лайонелу поблагодарить за то, что отстоял ее честь, девушку разозлили. Тот сказал ей: «Не благодари, мне просто надоело, что на передовице постоянно какая-то чушь вместо по-настоящему интересных новостей!» — и бросил трубку.
После она жалела о своем необдуманном порыве. Не стоило звонить. Теперь оставалось лишь негодовать.
Неожиданно двойные дубовые двери распахнулись, и вошел Даймонд. Волосы его были взъерошены, кровавокаштановые пряди спадали на лоб, синие глаза сияли ярче обычного, губы дрожали. Юноша остановился, не доходя до столика шагов трех, и свистящим шепотом выдохнул:
— Я знаю, что ты сделала!
Анжелика, пораженная его поведением, быстро скользнула взглядом по заинтересованным лицам своих гостей и указала на дверь.
— Разве я тебя звала?
Он, точно не слыша, смотрел как будто сквозь нее.