Реквием опадающих листьев
Шрифт:
— Она знает?
Вильям помолчал.
— Знает.
Светлоглазый задумчиво кивнул.
— Любопытный выбор. Бесс… или бес… — Затем развернулся и зашагал прочь, бросив через плечо: — Зайди ко мне сегодня, Вильям.
Девушка смотрела вслед молодому человеку в черном, но недолго, он растворился в ночи. Бесс напрягла глаза, но так никого и не увидела — дорога была пуста.
Вильям поднял волка.
— Я провожу тебя.
Он сошел с тротуара, она осталась на месте и, тронув засохшую на шее кровь, воскликнула:
— Что это все, черт возьми, значит?
Вильям обернулся.
— Кажется, я уже говорил, да ты не поверила. Имеет ли смысл еще раз?
Девушка медленно пошла за ним к воротам, ведущим во двор ее дома. Они поднялись в квартиру, и после того как молодой человек переступил порог, Бесс отметила:
— Если ты вампир, то не можешь входить без приглашения!
Вильям поставил волка на пол.
— Мы какие-то другие вампиры, видимо. — И виновато улыбнулся.
Девушка испытывающе смотрела на него.
— И ты можешь меня укусить? — выдохнула она.
Парень растерянно пожал плечами, забормотав:
— Нет, что ты, я бы… я этого не сделаю, просто ты для меня не только… — Он осекся, умолкнув.
Она облизнула губы, не спуская с него глаз, и он с раздраженной обреченностью вздохнул:
— Конечно могу, и даже хочу!
Сладкая с горчинкой, головокружительно насыщенная и легкая — ее кровь, точно букет из вкусов, нектаром струилась у него по горлу. На шее, куда ранее укусил Лайонел, теперь еще на плече, на бедрах и запястьях девушки, распростертой на постели, зияли кровоточащие ранки. Она извивалась в его объятиях, постанывая от боли и удовольствия.
На миг оторвавшись от ее тела, Вильям посмотрел на содеянное и ужаснулся. Белоснежные простыни были в крови, по красивому стройному телу текли алые ручейки, но на губах Бесс замерла умиротворенная улыбка. По-летнему зеленые глаза смотрели с туманной поволокой, руки легли ему на плечи, и девушка требовательно притянула его к себе, подаваясь навстречу и крепче обхватывая бедрами за пояс.
Молодой человек с огромным усилием отвел взгляд от блестящей змейки, спускающейся с ее шеи по ключицам на грудь. Ему казалось, он чувствует на языке вкус губ брата, испившего крови девчонки первым — морозно-свежий, возбуждающий аромат.
Пальцы провели по соскам, колючим из-за острых железных гвоздиков. Сердце неистово билось под его ладонью, горящей от обжигающего шелка ее кожи.
Вильям потянулся к ране на шее, но едва коснулся губами, ощутил сладостный вкус крови и, отодвинувшись на край постели, сел.
Он смотрел на балконную дверь — через нее в комнату проникал тусклый свет. Остановиться оказалось слишком трудно. Жажда и желание вышли из-под контроля.
Позади раздался вздох, и девушка хрипловато промолвила:
— «Наша ошибка часто заключается не в содеянном, а в сожалении о содеянном»…
— «Между желанием и сожалением почти всегда находится место для глупости», — в ответ процитировал Вильям.
Они помолчали. Он обернулся и, стиснув зубы, взглянул на нее.
— Я понимаю, что лучше меня у тебя никого не было, но и ты пойми, я не человек…
— Ошибаешься!
— Нет, я это знаю.
— Ошибаешься. Лучше тебя был.
— Вот как?
— Да. — Девушка заложила руки за голову и вытянула ноги. — Он преступник, сидит в Крестах. Лучше его нет никого. Я способна кончить от одного его прикосновения.
Вильям оскорбленно поджал губы.
— Рад за тебя. — Он быстро оделся и спросил: — Мне сделать что-нибудь для тебя?
Она открыла рот, но молодой человек опередил:
— Своими словами, пожалуйста.
— Пиво, — отрывисто произнесла она, — в холодильнике.
Он принес, и глядя на нее, обнаженную и окровавленную, у него вдруг легко сжалось сердце. Поддавшись порыву, Вильям приблизился, взял ее лицо в ладони и, глядя в глаза, прошептал:
— Мне жаль, я идиот.
Она оттолкнула его и, отвернувшись, сказала:
— Уходи. Ненавижу сентиментальных мужчин.
Бесс села, облокотившись на подушки, обняла одной рукой колени, другой держала бутылку. При виде как ее губы касаются горлышка, Вильям вновь ощутил желание, а от запаха и вида крови на ее молочно-белой коже в горле пересохло.
Девушка казалось такой хрупкой, уязвимой, беззащитной и трогательной и в то же время сексуальной и сильной. Он отступил к балконной двери. Его тянуло к Бесс, и он не мог ничего с этим поделать… или даже не пытался.
— Если тебе хочется, чтобы я остался, только скажи, — сделал он попытку.
Девушка добродушно усмехнулась.
— Тебе кажется, что к Вильяму-вампиру я должна относиться как-то иначе, чем просто к Вильяму?
— Нет, но…
— Тогда почему ты все еще здесь?
Молодой человек взглянул на розу из кленового листка, одиноко лежащую на журнальном столике. Вышел на балкон и, закрыв за собой стеклянную дверь, перемахнул через перила.
Безлунное небо печально смотрело звездными глазами на пустынную улицу. По асфальту ветер с легким шелестом подгонял листья. Он делал шаг, другой, и они двигались за ним, преследуя его.
Прежде чем повернуть на длинную Балтийскую улицу, Вильям посмотрел на темный балкон, и ему сделалось не по себе. Не так, совсем не так он представлял реакцию девушки. Ей следовало испугаться, хотя бы попытаться узнать что-то о нем. Она же просто свела все к сексу, причем на укусах настояла сама.
Он рассчитывал поговорить с ней — после… Только сейчас понял — объясниться стоило до того, как она поволокла его в спальню. Девушке нравились острые ощущения, об этом и раньше было известно. А вот что она думала о нем как о вампире, осталось загадкой.