Реквием опадающих листьев
Шрифт:
Они обогнули бассейн с Самсоном, разрывающим пасть льва, и подошли к фонтану «Фаворитка» — тому самому, куда в начале лета Катя бросила драгоценную монету дьявола.
Девушка даже не представляла, как теперь ее найти, знала, что в фонтане той давно нет, но и просто бездействовать больше не могла.
Дно круглого бассейна было как на ладони, там поблескивали лишь рубли, копейки.
— Мы что-нибудь ищем? — полюбопытствовал мальчик, наклоняясь и запуская руку в воду.
— Да, помнишь, я рассказывала тебе про золотую монету…
— Ну конечно, — воскликнул Йоро, хлопая себя по лбу, — она у белки! Тебе нужна эта монета?
Катя кивнула.
— У какой еще белки?
Мальчик пожал плечами.
Кира проговорилась. Сказала, что монету из фонтана забрал ребенок, а у него ее стащила одна из парковых белок.
— И где же теперь ее искать — белку? — окончательно расстроилась девушка.
Йоро задумчиво посмотрел на пустынную аллею, точно ковром застеленную желтыми листьями, и предложил:
— Я мог бы поискать. Белки очень дружелюбны, уверен, монета им вовсе не нужна и они ее отдадут.
— Ты будешь говорить с белками? — уточнила Катя и нервно рассмеялась. Какие-то вещи даже после всего, что с ней приключилось, не укладывались в голове и приводили в тупик.
Оборотень широко улыбнулся.
— Стражи способны говорить с любыми живыми существами. Я попробую. — И наказав: «Жди тут», — убежал.
Долго скучать ей не пришлось, потому что не успел мальчик скрыться за деревьями, как другой — с пронзительно-острым льдом в глазах — вышел из тени.
— Давно не виделись, — поморщилась Катя, окидывая взглядом златовласого мальчика с болтающимся на бедре мечом. — Еще забыли мне что-то показать?
Тот лучезарно улыбнулся, вынул меч из ножен, прочертил им золотистую линию на земле, перешагнул ее и, обретя плоть, выключил музыку.
Катя немного отступила.
— Почему вы меня преследуете?
— Почему ты такого высокого о себе мнения? — глумливо засмеялся он и окинул рукой канал: — Я любовался садом. Смотрю — ты. Вот и подумал, раз уж мы знакомы, невежливо с моей стороны пройти мимо.
— Ваша дьявольская вежливость неподражаема.
— Обращайся ко мне на «ты», — разрешил мальчишка, — мы все равно что родственники.
— Не думаю, — возразила Катя и с заметным сомнением в голосе прошептала: — Я не бес!
— Разве я утверждал?
— Намекнул!
— Я никогда не намекаю. Намеки нужны тем, кто слаб и боится говорить прямо.
Катя прислушалась, пытаясь в шуме дождя различить, не возвращается ли Йоро. Не услышала и сказала:
— Я ищу монету.
Он вытянул руку.
— Эту?
На его ладони лежала золотая монета с изображением женского профиля и надписью внизу «Deber» [14] .
14
Долг чести (исп.)
— Но это нечестно! — воскликнула Катя.
Тот подбросил монетку.
— Знаешь, кому нужна честность? Нищим и святым. Для остальных она лишь досадная помеха.
Катя решила, что спорить бесполезно, подумала: «Было бы странно, если бы дьявол стоял горой за честность», — а вслух спросила:
— Если я не бес, то кто?
— Кто ты? Очень хороший вопрос, — улыбнулся златовласый. — Ты — модель. Модель падшего ангела.
Девушка непонимающе свела брови.
— Я не о том! Я спрашиваю, кто бес?
Мальчишка хмыкнул и отвернулся.
— Я переоценил твою способность задавать правильные вопросы.
— Катя, Катя! — услышала она позади. Вернулся Йоро, он указал на стоящего спиной златовласого мальчика и выдохнул: — Монета у него!
Тот обернулся и, бросив Кате монету, презрительно изрек:
— Возьми. Тебе ведь так нужно творить мелкие добрые дела. Но знай — ничто и никогда не искупит твоего падения. Выбирая жизнь подле Тьмы, смешно светить ей в лицо карманным фонариком. Не находишь?
Катя шагнула к нему и, видя, что он уходит, схватила за плечо.
— Если я не бес, то почему должна что-то искупать? О каком падении речь?
Он как будто не слушал, прочертил на земле своим мечом золотистую линию, шагнул за нее и исчез.
В голове грянула музыка. Звучала четвертая часть Пятой симфонии Густава Малера — тягуче-печальная, похожая на спокойный, скользящий чуть под наклоном водяной поток.
Девушка стояла под кроной дерева; в канале, покрытом листьями, звенел дождь, и ей казалось, секундой ранее она узнала нечто очень важное, да только не поняла что.
Йоро взял ее за руку, и они побрели назад — прочь из прекрасного сада. Катя подняла голову, когда мальчик подергал ее руку, и увидела на нижних ступенях мраморной лестницы Лайонела. Он стоял в темном костюме под большим черным зонтом и смотрел на нее. В воздухе зашелестели кожистые крылья — мимо пролетела Орми.
Оборотень отстал, Катя приблизилась к молодому человеку и остановилась у подножия лестницы.
После недолгого молчания он спросил:
— Я тебя чем-то обидел?
Ты сказал, что можешь убить моих родителей, чтобы никто не мучился! — взорвалась девушка. — Неужели не понимаешь?!
Он был удивлен.
— Я так сказал? Ну, ты же знаешь, я не сделал бы ничего подобного без твоего на то разрешения. — Лайонел осекся. — Забудь, то просто случайная мысль. Я не заметил, как озвучил ее.
Самое ужасное, ты на полном серьезе считаешь, что это выход!
— Нет человека — нет проблемы, как известно.
— Да, Лайонел, но я, я останусь! И всегда буду помнить, если ты…
Он легко сбежал вниз и привлек ее к себе, укрыв зонтом от дождя.
— Твоим родителям ничего не грозит. Но… — Взгляд ледяных глаз устремился на Йоро. — Боязнь ранить кого-то не тем словом, поступком часто оборачивается длительными пытками, куда более жестокими и изощренными, чем быстрая смерть.