Реквием опадающих листьев
Шрифт:
«Разговаривает со мной, как с ребенком», — рассердилась девушка и, вызывающе подбоченившись, воскликнула: — У меня перемена!
Вильям издал смешок, но, поймав на себе строгий ледяной взгляд брата, пробормотал:
— Значит, ты не против, и я могу взять твой мотоцикл?
— Чем бы дитя ни тешилось, — бросил Лайонел, прибавив: — Смотри не поцарапай!
— Какая муха тебя сегодня укусила? — подходя ближе к столу, полюбопытствовала Катя. — Ты весь день сердитый!
Вильям задержался на пороге, весело заметив:
— Судя по газетам, то не муха, то самый настоящий вампир.
— О чем он? — Девушка обошла кресло молодого человека и, положив руки ему на плечи, принялась массировать.
Лайонел чуть придвинул к себе газету «Питерское Зазеркалье» с изображением Венеции, где по ночному каналу плыла гондола с высокой темной фигурой гондольера, держащего вместо весла косу.
«Приплыли! Пусть никто и не ждал!» — было написано сверху.
Молодой человек, побарабанив пальцами по заголовку, раздраженно произнес:
— У нас ожидается гость.
— И что же? — Она села к нему на колени, обвив рукой его шею.
Лайонел немного смягчился, обнял ее за плечи и, коснувшись губами виска, негромко сказал:
— Я тебе рассказывал о нем. Порфирио Фарнезе — правитель Венеции.
Девушка изумленно вскинула бровь.
— Тот самый, который не разговаривает с тобой?
— Именно!
— А что он тут забыл?
— Хороший вопрос! — Лайонел стиснул белоснежные зубы и холодно прищурил глаза. — Он хочет быть представлен тебе.
— Мне? — поразилась Катя. — Из-за моего беса? Или просто любопытство к только созданному вампиру?
— Информация о твоем бесе ничем не подтверждена, кроме догадок, и она конфиденциальна. И даже если какая-то часть ее просочится в общество, массово обсуждаться не будет. Создателя, его город и все, что связано с Днем Искупления, не принято обсуждать.
— Ты ведь волен запретить Фарнезе въезд в свой город?
— Полагаешь? — мгновенно разъярился Лайонел, спихивая ее со своих колен. — И что после этого обо мне напишут в газетах?
— Можно подумать, тебя это когда-нибудь заботило, — обиженная его грубостью, проворчала Катя.
Лайонел как будто ее даже не услышал, он сосредоточенно смотрел на газету, лежащую перед ним, и о чем- то думал.
Катя хоть и не могла читать его мыслей, но тринадцатая часть моцартовского Реквиема, звучавшая у нее в голове заупокойным голосом, говорила лучше всяких слов.
Наконец молодой человек отодвинул газету и, подняв глаза, уточнил:
— Твоя перемена еще не закончилась?
Девушка молча развернулась и вышла из кабинета. Глаза закололо от навернувшихся слез. Она приподняла руку с кольцом, мерцающим холодным блеском, и потерла голубой камень в виде сердца. Но он не стал от этого ни теплее, ни светлее, оставаясь все таким же льдисто неприступным.
Катя налетела на кого-то и вскинула голову. Перед ней стоял Лайонел, взгляд его был устремлен на кольцо.
— Почему ты его постоянно трешь? — Молодой человек взял ее за затылок, заставляя смотреть себе в глаза.
— Да так, просто, — невнятно ответила девушка, вглядываясь в прозрачную глубину.
Он привлек ее к себе.
— Если тебе хочется лампу с джинном, об этом стоит написать Цимаон Ницхи. Возможно, в качестве подарка на Новый год твой личный Дед Мороз ее пришлет.
Против воли она засмеялась.
— Так-то лучше. — Лайонел улыбнулся и погладил ее по волосам.
Только тогда она поняла, что таким образом он извинялся, — нет, он никогда не извинялся, правильнее — выражал огорчение по поводу своей грубости.
— Пойду составлю письмо, — весело сказала Катя.
Он посторонился.
Девушка двинулась по коридору, а у лестницы обернулась.
— Как думаешь, если я попрошу у своего Деда Мороза живое сердце для тебя, он справится?
Лайонел послал ей насмешливый взгляд.
— Боюсь, все, что он сможет тебе предложить, это сердце ангела. Отдельно от меня.
— Так я и думала!
Глава 3
Победитель
От восторга у нее перехватило дыхание. Это был самый потрясающий чоппер из когда-либо ею виданных. Огромный, длинный, черно-золотой, с огромными колесами.
Рядом с этим великолепием стоял зеленоглазый парень, одетый в черные джинсы, черный джемпер и ботинки того же цвета. В руках тот держал бумажный стакан с кофе.
Бесс сделала несколько шагов от дверей института до мотоцикла и пораженно выдохнула:
— Проклятие! Твой папа Билл Гейтс? — Она с трепетом провела рукой по блестящей раме. — Что за зверь? Впервые такой вижу!
Молодой человек выглядел очень довольным:
— Коллекционная модель.
Девушка удивленно рассмотрела эмблему — ягуар, прыгающий через лунный серп с зажатым в зубах скипетром. Глаза у зверя были из голубых драгоценных камней, а пятна на шкуре из черных.
— И сколько этот красавец выжимает?
Парень замешкался, пожал плечами.
— А сколько нужно, столько и выжмет.
Бесс подозрительно сощурилась.
— Ты что же, не знаешь?
— Тысяча лошадей, — точно наугад, брякнул он.
— Шутишь? — Она покачала головой, принимая у него стакан с кофе.
— Ну как, теперь я могу поехать с тобой? — спросил Вильям.
Девушка недоуменно посмотрела на него. Впервые с их знакомства она задалась вопросом: а кто он такой?
Ей, конечно, и раньше случалось знакомиться с парнями на улице, но этот не походил на прочих, с их тривиальным: «Девушка, можно с вами познакомиться?»