Реквием по любви
Шрифт:
Прикусив губу, рискнула посмотреть ему в глаза. Словно, черный бархат. Такие же, как у его сына. Слова, вновь, застыли в горле. Смогла, лишь, кивнуть.
— Ну, извиняй! Ты меня тоже напугала. Чуть к праотцам не отправился!
— Я?! — Опешив, повысила голос. Получился противный писк.
Аркадий проигнорировал ее возмущенный вопрос.
— Тебя, что ли, сын с благотворительного вечера умыкнул?
Снова кивок.
— Лица твоего, тогда, не разглядел. — Буркнул мужчина, оставляя ее одну. — К сожалению, было очень темно.
Лишь, когда за ним закрылась одна, из многочисленных дверей,
***
— О! Я, действительно, люблю готовить! Очень! — Восторженно рассказывала Мария Петровна о своем увлечении. — У меня, даже есть свой ресторан! Может, слышала? «Дежавю».
— Конечно, слышала! — Честно ответила Карпова. — Стыдно, не знать о лучшем ресторане города.
Мария засмеялась. Ужин, вообще, проходил в непринужденной обстановке. Несмотря на все опасения, и предшествующие ему события. Аркадий Михайлович, и Дмитрий, не отставали от Похомовой. Шутили. Рассказывали забавные истории из прошлого. Не знай она наверняка, никогда, и ни за что, не поверила бы, что сидит за одним столом с семьей криминального авторитета. Аркадий держался гостеприимно. Располагал к себе. Словно, обычный человек. Лишь временами, когда Дмитрий, покровительственно, по-хозяйски, обхватывал рукой ее плечи, взгляд хозяина дома менялся. Он становился задумчивым. Грустным. В то же время, яростным. Будто, ему невыносимо и больно было видеть их вместе. Но, почему? Неужели, она столь ужасна? Не пара его сыну? Стало трудно дышать.
— Правда? — Голос Марии вернул к реальности. — Как тебе наше меню? У нас, конечно, лучшие повара. Но! Примерно, треть нашего ассортимента — мои личные импровизации!
— Все, что я пробовала в вашем ресторане, мне очень понравилось. — Ответила, на автомате, девушка.
Борзый накрыл ее ладонь своей, и легонько сжал, привлекая внимание.
Ты в порядке? — Говорил его взгляд.
Более чем!
Поспешила прервать зрительный контакт.
— Расскажи нам о себе, Елизавета. — Мягко попросил Аркадий Михайлович. — О своей семье. О…родителях.
Мужчина запнулся на последнем слове, чем вызвал недоуменный взгляд супруги.
— Аркаша! Девочка, и так, смущается. А ты, как танк!
— Ничего, — Поспешила успокоить Марию. — Там и рассказывать-то нечего. У меня только бабуля и мама. Были. Теперь, только бабуля.
— Милая! — Сочувственно выдохнула женщина.
— А отец? — Похомов-старший прямо сверлил ее взглядом.
Лизавета положила нож и вилку на стол, опасаясь, что те выпадут из дрожащих пальцев.
— Не помню его. Бабушка говорит, он умер, когда я была еще очень маленькой.
Аркадий помрачнел. Даже, желваки на лице заходили от напряжения. Перемену в его настроении заметили все.
— Бабушка? — Произнес он холодно. — А мать? Почему тебе про отца рассказывала бабушка, а не мама?
— Аркаша!
— Бать!
Практически, одновременно, возмутились Мария Петровна и Дмитрий.
— Она не на допросе! — Чеканя каждое слово, процедил сквозь зубы, последний. — Прекрати. Иначе, мы уйдем.
Карпова улыбнулась Борзому, пытаясь разрядить обстановку. Давая понять, что все выдержит, с достоинством. Вновь посмотрела на Аркадия Михайловича.
— Думаете, я не спрашивала у мамы? — Начала уверенно, но голос все же дрогнул. — Спрашивала! И, по началу, довольно часто. Всякий раз, мой невинный вопрос заканчивался слезами. Она не просто плакала. Она рыдала! Я понимала, что причиняю ей боль. Напоминаю о чем-то. Заставляю вспоминать! В конце концов, перестала задавать вопросы. Я не знаю ничего об отце. Даже имени! Как оказалось, у меня отчество деда. Об этом мне сообщила бабушка, когда, два года назад, я решила разыскать второго родителя. Тогда же и узнала, от нее, что его нет в живых. Уже очень много лет. В какой-то степени, это принесло мне успокоение. Ведь…теперь они вместе.
Воцарилась гробовая тишина. Лиза бесстрашно взирала на Аркадия Михайловича, хотя у самой сердце в пятки уходило. Мужчина смотрел на нее долго. Пытливо. Словно раздумывал, правду ли она говорит. Потом еле заметно кивнул, и осушил залпом стакан с виски. Девушка облегченно выдохнула.
— Вот так…история! — Нарушила молчание Мария Петровна. — Наверняка, у твоей мамы были причины, держать свою личную жизнь в строжайшем секрете. Но…
— Никаких «но»! — Мягко, прервал жену Аркадий. — У нее были причины держать все в секрете. И точка. Если, даже бабка Лизина держит рот на замке, то и нам ворошить ее прошлое не стоит. Похомов старший перевел взгляд на Дмитрия, и горько рассмеялся.
— Ясно. Для этого ты здесь.
Борзый отрицать не стал. Обыденным тоном, словно доброго утра пожелал, произнес:
— Не просто разворошу. Если будет нужно, выпотрошу. От этого зависит ее безопасность.
— Не надо громких слов, сын! Обсудим позже!
Мужчина кивнул, в знак молчаливого согласия.
— Пойду, проверю чайник, — Спохватилась гостеприимная хозяйка, вскакивая из-за стола. — Давно вскипел, наверное. Сынок, помоги мне, принести чашки.
Не говоря ни слова, Дмитрий направился за матерью. Лиза запаниковала. Они остались наедине. Опять! Мужчина, задумчиво разглядывая гостью, бесцельно теребил перстень на руке. Кровь отхлынула от лица, когда заметила шрамы на внешней стороне его правой ладони. Крик застрял в горле. Он был в ее сне! С ее матерью! Боже, дай сил, сделать хоть крошечный вздох!
— Вы…Вы знали мою маму?
Мужчина оставил кольцо в покое. Его пальцы замерли.
— Знал.
Словно удар в солнечное сплетение. Ни вздохнуть, ни выдохнуть!
— На сколько, близко?
— Близко.
Хорошо, теперь ее трясло! Сначала, Заруцкий. Теперь…
— Я помню ваши…шрамы, — Голос срывался. — Ваше лицо, хоть оно и изменилось со временем. Я вспомнила! Вы держали меня на руках. На руках!
— Не должен был?
Едва расслышала его голос, сквозь шум собственного пульса.
— Разве это ответ?! Вы хоть понимаете, что творится сейчас в моей голове? У меня столько…
Мужчина очень быстро и бесшумно оказался рядом. Для своих лет, он двигался невероятно. Мягко приподнял за подбородок:
— Тише, котёнок! У меня есть ответы, на все твои вопросы. Но, цена правды очень велика. Многое на кону. Мне нужно хорошенько все обдумать.
— Я могу надеяться, что, в конечном итоге, узнаю правду?
— Если приму решение в твою пользу…
— Так примите же его!