Реквием по любви
Шрифт:
Алмазова издала полный отчаянья стон, прикрывая ладонями щеки. Недолго думая, Лиза рванула к подруге, и крепко сжала в объятиях, ощущая всем телом, как сильно ту трясет. Девушке едва удавалось совладать с эмоциями. У Лизы защемило сердце от увиденной картины. В горле встал ком, причиняя боль.
— Все хорошо, родная. — Успокаивала, осторожно гладя ее по голове. — Красавица моя!
Соня, постепенно расслаблялась. Наконец, обняла Карпову в ответ.
— Мне так страшно, Лиза. — Слабый всхлип. — Очень страшно…
— Чего, именно,
— Поздно голову пеплом посыпать. Я должна была послушать его. Но, не послушала…
— Думаешь, Алексей не захочет ребенка? — Мягко отстранившись, посмотрела в неестественно блестящие глаза подруги.
— Конечно, не захочет! — В сердцах повысила голос Алмазова. — Сама подумай, если бы он его хотел, стал бы предохраняться? Стал бы просить меня, принимать таблетки? В глубине души, мы обе знаем ответ…
— С тех пор многое изменилось! — Лиза, тщетно пыталась достучаться до девушки. — Он планирует ваше совместное будущее. Собирается купить вам загородный дом!
— Алексей ни разу не говорил, что любит меня. Даже в момент близости. — Соня грустно улыбнулась. — Все слишком быстро. Запутано. Я не готова к этому. А он — подавно!
— Не суди по словам! Суди по поступкам. Порой, в них и скрываются истинные чувства. А поступки у Алексея взвешенные, серьезные и далеко идущие! Ты стала частью его жизни. Глупо это отрицать!
Подруга, полностью отстранившись, игнорируя ее выпад. Потянулась за своей сумочкой. Извлекла из нее использованный тест для определения беременности, и продемонстрировала Лизе.
— Сомнений нет. Две полоски. Суперчувствительный. — Повертела в руке, а затем, поспешно, положила на небольшую консоль, словно тот жег ей кожу.
— Не вытерпела. — Рассеянно пожала плечами Соня. — Заскочила в общественный туалет на заправке.
Лизавета нахмурилась, скрестив руки на груди.
— Ты что задумала? Хочешь прервать беременность?
— Признаюсь…эта мысль, доминирует на фоне других.
— Думаешь, Гордеев простит, если узнает? Вдруг, ты ошибаешься на его счет? Вдруг, он мечтает о ваших детях?
— А ты думаешь, я его прощу, если захочу оставить ребенка, а он потребует аборт? Будет в разы больнее! Как же ты не понимаешь, мне страшно услышать это от любимого мужчины. Услышать, что ни я, ни ребенок не входим в его планы! Гораздо легче принять решение самостоятельно.
— Сонечка, время подумать еще есть. Срок маленький. Не руби с плеча. К тому же, подобное решение принимают двое. И мать и отец. Гордеев, как бы там не было, имеет право знать. Хотя бы знать, Соня!
Девушка подняла с пола одежду, и, отряхнув, принялась одеваться.
— Такие вещи не сообщают по телефону. Нужно видеть глаза человека. Эмоции. Понимаешь?
— Понимаю, — Прорычала Карпова. — Понимаю, что отец твоего малыша вернется через четыре, а то и шесть месяцев! Как раз, к родам успеет!
— Почему ты злишься?
— Потому что, ты не оцениваешь серьезность ситуации! Какая разница,
— Не могу к нему!
— А аборт можешь?
— Ты не понимаешь!
— Так, объясни!
— Куда я поеду? — Закричала Алмазова. — Заруцкий дал мне всего месяц! И этот месяц истекает со дня на день! Я связана по рукам и ногам! Конечно, Похомов сказал сидеть тихо и не высовываться. Типо, большие дяди все решат сами. Я стараюсь. Честно. Только ведь речь о моем отце! И я очень сильно боюсь…
Лизавета схватилась за голову, и пошатнулась. При упоминании этого человека виски начали пульсировать от острой боли. В памяти все еще звучал его низкий раскатистый голос. Сколько же боли он способен причинить ее близким людям?
Соня встрепенулась, придерживая ее за локоть:
— Ты чего меня пугаешь? Все в порядке?
— Нормально. Переволновалась, и всего-то.
— Ты похудела, — Продолжала рассматривать подруга. — Лицо осунулось. Под глазами темные круги. Выглядишь лет на пять старше своего возраста, и пытаешься доказать мне, что ничего не происходит?
— Ты права. Происходит. Но, все очень запутано. Я ничего не понимаю. И пока не разберусь во всем, рассказывать ничего не буду. Прости.
***
Два часа в компании с Соней пролетели незаметно. Девушки забылись, отвлеклись от тяжелых мыслей, болтая о своем, о девичьем. Однако, после звонка матери, Елены Сергеевны, подруга отправилась домой. На этот раз, к себе, а не к Гордеевым. Лиза искренне надеялась, что Соня не наделает глупостей. Она очень переживала за свою девочку.
— Я поддержу тебя всегда. Каким бы не было твое решение. — Шепнула ей, крепко обнимая на прощание.
— Знаю.
— Только не торопись. Обдумай все. Обещай!
— Клянусь!
Лизавета почти убрала все со стола, осталось лишь смести крошки, когда раздался стук в дверь. Наспех вытерев руки махровым полотенцем, побежала в прихожую.
— Что-то забыла? — Выпалила, проворно поворачивая ключ в замке. — Маша — растеряша…
Последняя фраза прозвучала шепотом. Во рту мгновенно пересохло, а колени предательски задрожали. На пороге стоял Аркадий Похомов.
— Едва ли меня можно спутать с женой, голубушка.
Мужчина, ничуть не смущаясь, удивленно оглядывал ее с ног до головы. Пожалуй, впервые ей стало стыдно за свой внешний вид. Он то, как с иголочки! Костюм сидит идеально. Туфли начищены до блеска. На ней же, простой домашний сарафан, да беспорядочно собранные в гульку волосы. С выбившимися прядями, и петухами. Наверняка, жалкое зрелище. Плюс, бледная кожа, и темные круги под глазами. Видок, что называется — не для слабонервных. С другой стороны, не он ли виной, такому состоянию. Карпова чувствовала, что еще денек, и точно свихнется от своих мыслей и ожидания. Что ж, видимо, час пробил!