Реквием в Вене
Шрифт:
— А теперь я покидаю вас, — сообщил чиновник. — Заверяю вас, что этот несчастный случай не явился следствием халатных действий со стороны дирекции оперы. Если у вас имеются дальнейшие вопросы, то я буду в моем кабинете.
Он удалился раньше, чем у Вертена появилась возможность задать вопрос, не говоря уже о высказывании жалобы.
— Никакой халатности? — прошептала Берта, когда чиновник поспешно скрылся. — Возможно, Малер просто свалился с помоста в приступе негодования по поводу фальшивой
Это точно совпадало с мыслями Вертена; он улыбнулся жене, затем вновь повернулся к Блауэру и рабочему сцены, вежливо выжидая, когда те закончат свое обсуждение, чтобы представиться. Ляйтнер в спешке пренебрег даже этими элементарными правилами вежливости.
Блауэр, поджарый человек в очках, терпеливо выслушивал рабочего сцены, здоровенного, цветущего, с бакенбардами. Никто в Вене, кроме императора, не носил уже такую растительность на лице. Судя по акценту, работяга был местным, из Оттакринга, рабочего округа, известного своим пивом и непостижимым для понятия говором. Идеальный, как мул, работник, подумал Вертен, для поднятия декораций с помощью канатов.
Как только разговор окончился, Вертен и Берта приблизились к парочке.
— Господин Блауэр? — обратился Вертен.
— Да.
Вертен замолчал, как пораженный громом, когда понял, что ему ответил именно здоровяк.
— Чем я могу быть полезен вам? — Блауэр кивком головы распорядился, чтобы поджарый тип занялся своей работой.
Внезапно акцент мужчины уменьшился, приняв более нейтральный венский характер, все еще монотонный, но не такой неприятный или гортанный.
— Господин государственный советник предложил, чтобы я переговорил с вами. — Вертен быстро представился. При упоминании о его профессиональной связи с Малером здоровяк заметно напрягся.
— Это по поводу несчастного случая с дирижерским помостом. Я хотел бы узнать, нельзя ли взглянуть на него.
Блауэр перевел взгляд с Вертена на Берту, затем вновь на адвоката, сложил мощные руки на выпуклой, как бочка, груди и медленно покачал головой:
— Боюсь, что нет.
— Вы отказываетесь разрешить осмотр? — поразился Вертен.
Блауэр опять резко качнул головой:
— Нет, совсем не поэтому. Мы убрали помост вчера. Теперь он уже превратился в щепки на нашей бутафорской фабрике. Мы мастерим новый.
— Не повезло, — пробормотал Вертен.
— Как вы сказали? — Блауэр приложил ладонь к уху рупором; суматоха вокруг них сделала замечание неразборчивым.
— Ничего, — ответил Вертен. — Просто было бы полезно осмотреть старый подиум, нет ли там каких-нибудь изъянов в конструкции.
— Ну, мы это уже проделали, разве не так? Мы не обнаружили ничего такого, кроме обычного износа и поломки. Мне думается, господин Малер соскользнул, сильно возбудившись во время репетиции.
Блауэр почти попал в точку, имея в виду недавнее саркастическое замечание Берты.
— Это все? — спросил Блауэр, уже порываясь сдвинуться с места. — Дел сегодня полно.
— Раньше произошел еще один несчастный случай, — напомнил ему Вертен, не обращая внимания на вопрос.
Блауэр вздохнул.
— Фройляйн Каспар, хотите сказать?
— Да, — подтвердил Вертен, — фройляйн Каспар и противопожарный занавес. Господин Малер едва избежал повреждений в тот раз, не так ли?
— Молодой певице повезло намного меньше, надо сказать. — Произнося эти слова, Блауэр непроизвольно вернулся к своему оттакрингскому выговору.
— Тем не менее два таких несчастных случая должны были обеспокоить вас.
— Мы отделались от рабочего сцены, ответственного за это, — пояснил Блауэр. — Я без конца твердил ему, что негоже седлать мертвую лошадь, да разве он будет меня слушать?
— То есть, я полагаю, вы хотите сказать, что не надо закреплять конец каната, не находящегося под нагрузкой?
Это произвело сильное впечатление на Блауэра.
— Точно. Вы служили рабочим сцены?
Вертен почувствовал, что покраснел при этом вопросе. Он заметил, что Берта прикрыла ладонью улыбку.
— Нет, — отрывисто бросил он. — Просто я хорошо начитан.
Блауэр не обратил на это никакого внимания.
— Звали его Редль. Никак не мог докумекать самое основное. После истории с противопожарным занавесом я уволил его.
— Вы говорите, что за падение противопожарного занавеса нес ответственность господин Редль.
— Конечно, он отрицал это. Но я после этого осмотрел все канаты. Все было закреплено неправильно. Мужик оказался бестолочью.
— А как можно встретиться с господином Редлем?
Блауэр, поморщившись, присвистнул.
— Только не поблизости отсюда, это уж точно. После этой истории он не смог найти себе места нигде в империи. У нас болтают, что парень смылся в Америку, где никто не знает историю его службы. Тем хуже для них.
Погода все еще была прекрасной, и они решили пройтись до квартиры Малера пешком. Однако тут же встал вопрос о еде. Утренний рогалик превратился в далекое воспоминание; Вертен не только чувствовал, но и слышал некое урчание, которое требовало внимания к себе.
— Ты, наверное, голодна, дорогая, — заметил он, когда супруги вышли из Придворной оперы.
Жена взглянула на него с улыбкой:
— Это должно означать, что муки голода испытываешь ты.
— Да, но я пытаюсь вести себя благопристойно по поводу таких вещей.