Реквием
Шрифт:
Жак шумно выдохнул носом.
— Упоминание об этом есть в вашем последнем послании, которое я получил на Кипре, но с тех пор как мы покинули нашу базу, прошло много времени. Я желаю знать, что все-таки происходит.
— Я доложу вам, мессир. Но может быть, нам следует удалиться в подобающее место? Я приказал слугам приготовить ваши покои, а пока мы могли бы расположиться в моем соларе.
— С нами пойдут и мои командоры, — сказал Жак. — И мы будем избавлены от необходимости повторять несколько раз одно и то же. Остальные рыцари и сержанты пусть отправляются отдыхать.
— Мы с
Жак пожал плечами:
— Должен признаться, инспектор Пейро, избрание явилось для меня сюрпризом. Мои недавние предшественники были искушены в политике, а я воин.
— Но вы служите ордену дольше, чем большинство братьев. Вас ведь посвятил в рыцари еще мой дядя Хамберт, магистр Темпла в Англии?
— Верно.
Гуго помялся и заговорил о другом:
— Надеюсь, ваше плавание из Италии прошло благополучно?
— Да. Из Генуи мы направились в Монпелье, хотя я очень желал посетить наш прицепторий в Колиуре.
— Вы поступили разумно, выбрав такой маршрут. После того как англичане захватили Байонн и Блей, стоявшие в Гиени королевские гвардейцы Шарля де Валуа начали сильно свирепствовать. До нас доходят вести о притеснениях жителей Гасконии. Король Филипп повелел захватывать владения баронов, бывших вассалов английского короля. А таковыми на землях в южном течении Гаронны являются все рыцари. Когда король Эдуард владел этим герцогством, почти каждый землевладелец оказывал ему почтение. Они вошли в здание старейшин.
— Насколько мне известно, все началось с потопления нескольких торговых кораблей. Неужели нельзя было договориться?
— К сожалению, мессир, все гораздо сложнее, — отозвался Гуго, когда они двинулись по освещенному факелами коридору. — Больше тридцати лет прошло с тех пор, как король Людовик подписал с Генрихом Третьим Английским парижский договор, закрепляя Гиень за ним и его наследниками. А ведь Гаскония — это один из самых богатых регионов Франции, и нашему королю не нравится, что другой король владеет частью его страны, особенно такой богатой. И его можно понять. Формально Эдуард считается вассалом французского короля, но это сильный и надменный вассал. Парижский договор давно уже стоит костью в горле у короля Филиппа, и он использует любой повод, стремясь изгнать англичан из Франции. — Гуго распахнул двойные двери и вошел в обширные покои, практически пустые — лишь заваленный свитками и картами стол у окна, рядом стул с высокой спинкой и огромный шкаф вдоль одной стены, а над камином — флаг Темпла.
Жак придирчиво оглядел покои и, оставшись удовлетворенным их строгостью, повернулся к Гуго.
— Но кто затеял войну, французы или англичане? Ведь именно они потопили французские купеческие корабли.
— Да, потопили, — ответил Гуго, — но, как вы справедливо заметили, дело можно было уладить, договориться о возмещении ущерба. Однако Филипп воспользовался предлогом для вторжения в герцогство.
Уилл напряженно слушал. Все, что касалось Эдуарда, было ему интересно.
— В начале прошлого года, — продолжил Гуго, — Филипп призвал короля Эдуарда в Париж держать ответ за нападение на французских купцов. Эдуард послал своего брата, который в конце концов согласился на временную передачу Франции нескольких городов и размещение в Бордо небольшой группы французского войска. Затем Филипп выдал за Эдуарда свою сестру. Казалось бы, мир восторжествовал, но вскоре Филипп ввел в Гиень не группу, а целую армию. В ответ на протесты Эдуарда он вообще объявил герцогство своим.
— То есть войну объявил Эдуард?
— Да. Но только так он мог вернуть себе французские территории.
Жак направился к окну.
— И как идет война? — задал вопрос один из командоров.
— Англичане отвоевали несколько городов, — ответил Гуго, — но Бордо и прилегающие к нему районы остаются в руках французов. Сейчас там наступило затишье, правда, по приказу Филиппа продолжаются аресты местных баронов. — Инспектор посмотрел на Жака, разглядывающего поля за стенами прицептория, над которыми еще плавали клочья тумана. В отдалении слышалось мычание коров. — Как прошла ваша встреча с папой, мессир?
Жак повернулся.
— Папа Бонифаций произвел на меня благоприятное впечатление. В тревожные времена именно такой духовный пастырь нам и нужен.
— А что правители Запада? Они нас поддержат?
— Мои предложения вызвали интерес, — сказал Жак. — Но сейчас нужны не разговоры, а дела. Святую землю можно вернуть, только если все королевства объединят свои силы. А мы покажем, что рыцари Храма Соломона не потеряли мужества и не забыли своего предназначения. Я намерен искать помощи у Филиппа и Эдуарда. Но удастся ли в создавшейся обстановке организовать встречу?
Гуго помолчал.
— С Эдуардом вы сможете поговорить очень скоро.
— Он прибывает сюда?
Уилл насторожился, ожидая ответа Гуго.
— Нет, мессир. Но королю Эдуарду стало известно о ваших планах прибыть в Париж, и в прошлом месяце он прислал приглашение вам, мессир, посетить Англию. Король предлагает встречу в лондонском Темпле.
— И что он намерен обсуждать?
— Это нам неизвестно, мессир. В послании сказано, что требуется срочно обсудить некоторые дела. В Лондон также прибывает папский легат.
Присутствующие принялись строить предположения, с чем может быть связана срочность обсуждаемой встречи, а Уилл задумчиво молчал, крепко сжимая рукоятку фальчиона.
3
Иудейский квартал, Париж 21 декабря 1295 года от Р.Х.
Этот городской район, примыкающий к восточной стене, являлся самым густонаселенным, особенно запутанным лабиринтом переулков. Небо над головой ограничивала лишь узкая молочно-белая полоска. Стояло раннее утро. Легкая струйка пара изо рта напоминала о близящемся Рождестве. Уилл остановился, сверился со смятым пергаментом и двинулся дальше. Наконец показался нужный дом, зажатый между двумя книжными лавками. Из полуоткрытой двери доносились негромкие голоса. Его размышления, следует ли постучать, прервали выскочившие на улицу мальчик и девочка.