Реквием
Шрифт:
Работала коллективная любительская радиостанция, команду которой возглавлял мой учитель радиотехники Всеволод Семенович Завацкий. Спортсмены-радиолюбители небольшого коллектива постоянно брали призы на республиканских и всесоюзных соревнованиях по радиоспорту. Это не полный перечень того, что кануло в лету. Кому все это мешало? Сейчас в селе необузданный разгул алкоголизма и наркомании.
В уютный, когда-то почти родной, Могилев-Подольский не езжу уже более двадцати лет. Не хочу. На пути к, до боли знакомым, нешироким улочкам, пологим Горбам, Карпивскому Яру, ко всему бывшему когда-то моим, старому патриархальному
В 1974 году в половине пятого утра я вылетел из Кишинева рейсом Кишинев - Жданов (Сейчас многострадальный, ждущий апокалипсиса Мариуполь). Летел с целью договориться о месте в специализированном детском санатории для Олега, который страдал бронхиальной астмой. Не буду описывать индустриальный и в то же время живописный город на берегу Азовского моря, так как был там в течение двух часов.
Вернувшись в аэропорт, через сорок минут я был в центре, постоянно накрытого смогом, Запорожья. В научной части медицинского института, где был объявлен конкурс в аспирантуру, мне без обиняков объяснили, что мое поступление нереально. Посоветовали попытать счастья в Минске.
Профессора Виктора Яковлевича Гапановича я знал по совместной работе, связанной с проблемами биоимплантологии под руководством профессора Н.Н. Кузнецова. После обеда я уже был в Минске. Позвонил. Виктор Яковлевич любезно принял меня дома. К моему сожалению, он только месяц назад прошел по конкурсу на должность заведующего отделом Минского института врачебно-трудовой экспертизы. Отпустив только после того, как я у него отобедал, Виктор Яковлевич вызвал такси.
Последним рейсом Минск - Киев в десять часов вечера я прилетел в Борисполь. Переночевал там же, в гостинице аэропорта. На следующий день, погуляв по Крещатику, побывав с экскурсией в Киево-Печерской лавре, поездом Москва-Кишинев я вернулся домой.
Я ездил и летал по моей стране. От Бреста до Владивостока. Всюду я чувствовал себя своим. Попробуй я сейчас за одни сутки четыре раза пересечь границы нескольких государств. Кому все это мешало?
Без отчетливых ран и контузий
Нынче всюду страдают без меры
Инвалиды высоких иллюзий,
Погорельцы надежды и веры
И. Гуверман
Что имеем - не храним...
С Подолья в Бессарабию в конце позапрошлого века переселился множественный клан Мищишиных. Переехав, расселились, образовав в составе других переселенцев, три родственных села: Елизаветовку, Каетановку (Первомайск) и Димитрешты (Новые Аснашаны) Дрокиевского района.
В Заречанке Мищишины в большинстве своем были расселены на крутом склоне, выходящем на левый берег речки Жванчик. Клан состоял из родственных семей, среди которых были родные, двоюродные, троюродные и более дальние родственные связи. Сказать, что клан был бедным, значит ничего не сказать.
Некоторые дома в этой части села до конца девятнадцатого века состояли из только одной построенной стены, являющейся фасадом. Остальная часть хаты была была врыта в крутой склон. Глубина врытой части зависела от количества комнат и численности семьи. По мере прибавления семейства часто дома расширялись за счет вновь отрытых новых комнат. Отрытая глина сбрасывалась вниз по крутому берегу речки.
В некоторых домах, больше напоминавших землянки, дымоходы выходили прямо на склон, выше самого жилища. Зимой, когда дул западный ветер, помещение заполнялось едким дымом. За зиму лица детей, умывавшихся, вероятно, от случая к случаю, казались черными. Сверкали белизной только зубы и белки глаз.
Весной, когда солнце поднималось выше и грело дольше, на пригрев, на самый гребень пригорка забирались дети. На фоне весеннего неба выделялись четкие силуэты разновозрастной детворы. Поскольку семьи были многодетными, то на весеннем пригреве выстраивалась целая вереница детских фигурок. Как множество воробьёв, один в один, присевших на гребне конька крыши дома.
Живущие на долине, глядели поверх густых зарослей трощи (тростника) на другой, более крутой берег Жванчика. Окидывая взглядом длинный ряд детей, подставляющих свои лица теплым лучам весеннего солнца, говорили:
– Дивись, дидьки вилизли. Мабуть весна прийшла.
Так и укрепилась на многие десятилетия за частью многочисленного клана Мищишиных прозвище дидьки (лешие, дьяволы, бесы). По другой версии, прозвище произошло от характерологических особенностей части членов клана. Другую часть клана разделили Пендеки и Гуни (Гунячины). Сами дидьки ветвились на шутей и ещё каких-то предков, скрытых историей. Шути, в свою очередь, делились на рогатых (червоных) и безрогих.
Пусть простит меня читатель в этой "глубокомысленной" генеалогии "арийских" прозвищ моих предков. Возможно в моем рассказе есть какие-то неточности. Собираю всё по крохам. Много ценной информации я почерпнул от старожилов, помнящих переехавших с Лячины ещё молодыми. Трезвый ум и великолепная память Анны Степановны Ткачук-Бурак и Любови Михайловны Адамчук-Брузницкой не раз помогали мне расставить точки над "i" в разрешении генеалогических проблем моего села. .
Старожилов-переселенцев уже нет. А, бывает, потомки, пытаясь мне помочь, без остатка вписываются в рассказ гениального Антона Павловича Чехова "Радость". Я с удовлетворением приму критику и тут же исправлю. А ещё лучше, пусть кто-либо, прочитав, опишет объективнее. С беспощадным указанием моих погрешностей.
В самом начале восьмидесятых, заканчивая заочную аспирантуру в Тернопольском медицинском институте я несколько раз проезжал на автомобиле места, откуда в конце девятнадцатого века переехали в Бессарабию мои предки. Это села Заречанка, Драганивка, Летава и Гуков Чемировецкого района Хмельницкой области.
Само название Драганивки происходит от слова драган. Имена Драган и Драгомир у южных славян имеют тюркское происхождение. Расположенный в регионе Хотин означает большую рыбу. А название сел Кадиевка и Кадиевцы берет своё начало от слова "кадий" - муссульманский судья.
О частичной близости населения местности к тюркским истокам, о чём я писал в главе "За Сибиром сонце сходить", говорит и название большого древнего села, расположенного в пяти километрах к югу от Драганивки - Кочубеева. По одной версии сама фамилия Кочубей (Кучук-бей) означает маленький щенок. По другой - Кочубей (Кошу-бей) - кочевой князь тюркского племени, обласканный Петром Первым, соперник Ивана Мазепы.