Реквием
Шрифт:
Все они были увлеченными радиолюбителями и занимались радио-конструированием. Они поощряли наше увлечение радиотехникой, помогали советами, литературой и радиодеталями. С их помощью я сконструировал универсальный блок питания радиоаппаратуры, испытатель ламп, сверхрегенеративный приемо-передатчик УКВ-диапазона.
Совместно с Шурой Аникиным и Валерой Мощенко мы сделали три абсолютно идентичных одноламповых УКВ-транссивера, позволяющих вести двустороннюю связь на расстоянии до 2 — 3 километров. В условленное время мы выходили на связь и обменивались способами решений школьных задач по физике и математике.
По
В дни, свободные от производственного обучения мы со щитком наблюдали работу сварщика. Подолгу стояли за спиной и чуть сбоку токарей, наблюдая, как из ржавой болванки выходят изящные детали, которые меняли вместо износившихся. Наблюдали за филигранной работой столяра модельщика дяди Вени Бабина, который изготавливал из дерева формы для литья. В литейном цеху стояли у жаркой вагранки, наблюдая, как жидкий чугун заполняет полые формы и, отвердев, становится заготовками для валов, корпусов вентилей и заслонок.
Единственным местом, откуда нас гнали, была железнодорожная площадка по разгрузке тростникового сахара, поступавшего на переработку. Это были авральные разгрузки, в которых участвовали все свободные рабочие и инженерно-технический персонал. Восьмидесятикилограммовые мешки были экстремальной нагрузкой даже для взрослых мужчин.
Зато на перерывах мы любили бегать к конвейеру, по которому непрерывным светло-коричневым потоком шла «Куба». Высмотрев крупные прозрачные кристаллы темно-янтарного цвета, мы забирали их себе. Этого нам никто не запрещал. Иногда находили кристаллы размером с куриное яйцо. Мы сосали кристаллы как карамель и пили чай, пахнувший сахарным тростником, «Кубой», как тогда говорили мы.
За нами, как и за всеми рабочими неусыпно следил инженер по охране труда и технике безопасности. Это был демобилизованный по болезни в результате нескольких тяжелых ранений во время войны капитан-артиллерист Заднепровский Дмитрий Григорьевич. Он замечал мельчайшие нарушения, устраивал нашим наставникам выволочку, а нам дотошный экзамен.
Летние каникулы я проводил в Тырновской мастерской по ремонту радиоприемников и телевизоров. Жил на съемной квартире, к чему мне уже было не привыкать. Моим наставником был ныне покойный, великолепный специалист, почетный радист СССР, Мастер спорта СССР по радиоспорту, тогда тридцатитрехлетний, Всеволод Семенович Завацкий. Он был нетерпим к неточностям, небрежности и халтуре. Заметив огрех в подключении полупроводникового моста к силовому трансформатору, он давал задание и через неделю устраивал бескомпромиссный экзамен по всем источникам питания радиоаппаратуры.
Как всегда и всюду, курьёзы не обходили стороной меня и в Тырново.
Будучи на практике в радиомастерской, я старался постичь все операции по ремонту и монтажу радиоаппаратуры. Собственно, это была идея Всеволода Семёновича, дяди Севы, как я его тогда называл. Особенно много хлопот доставляла нудная перемотка трасформаторов. От массивных многосекционных силовых до выходных.
В один из понедельников дядя Сева заявил, что эта неделя посвящается выходным трансформаторам к радиоприёмникам «Родина-52». Намотку производили на самодельных моталках (намоточных станках). Самоукладчики тогда только появились. В основном мотали вручную. Благо хоть счетчики витков уже были. Правой рукой вращали ручку моталки, а левой, зажимая пальцами провод, плотно укладывали виток за витком. К концу дня блики от намотанного слоя и провод сливались в одно рыжее пятно.
Наматывая последний в тот день трансформатор, в конце слоя я уложил изоляционную прокладку наоборот, против движения витков. Следующий слой провода цеплял за угол прокладки и соскальзывал на ось. Вероятно, за день уставшему, мне показалось удобнее намотать очередной слой в направлении обратного вращения, что я, не подумав, и сделал. (Намотчики траснформаторов и все электрики знают, что это такое).
В то злополучное воскресенье дядя Сева сидел в мастерской и ждал машину с товарищами, предвкушая поездку в Барабой, где в тот день тянули невод. В это время подъехал давний приятель из Цауля и попросил посмотреть радиоприёмник. Неисправность была простая. Надо было поменять трансформатор. В это время засигналила машина, вызывая дядю Севу.
— Сева! Сделай радиоприёмник! Сам сказал, что недолго. В Барабой я тебя отвезу на мотоцикле. Пожалуйста!
Машина уехала. Дядя Сева включил паяльник, снял неисправный трансформатор, на его место закрепил один из намотанных мной, припаял провода. С облегчением включил приёмник. Как только прогрелись лампы, комнату заполнили беспорядочный шум, визги, переливающийся свист и завывания. В поисках неисправности дядя Сева поменял все лампы, конденсаторы, проверил все контуры. Безрезультатно. А заказчик всё время ждал рядом. На всякий случай в конце мастер решил поменять намотанный мной трансформатор. Из динамика полилась чистая, без помех, музыка.
На Барабойское озеро в тот день дядя Сева не поехал. Освободив от сердечника, закрепил каркас катушки в оснастке и вручную стал медленно и внимательно разматывать три с половиной тысячи витков провода ПЭЛ диаметром 0,1 мм (чуть толще волоса) с намотанного мной трансформатора. Разматывая, дошел до уложенного мной в обратном направлении слоя.
А в понедельник к девяти, в прекрасном расположении духа, я входил в мастерскую. Дядя Сева сидел за своим столом, разложив перед собой, намотанные мной, трансформаторы. Не поднимая глаз, спросил:
— Какие процессы происходят в работающем трансформаторе, если хотя бы один виток намотан в обратном направлении?
В тот день, включив один, уже отремонтированный радиоприемник, я последовательно подключал остальные намотанные мной выходные трансформаторы. Всё оказалось в порядке. В конце рабочего дня дядя Сева вытащил из ящика своего стола три разных справочника по радиотехнике. Закладками там уже были отмечены разделы: «Трансформаторы».
— Читай и готовься! В следующий четверг побеседуем. — немного помолчав, добавил. — Как жаль и как хорошо, что в воскресенье тебя не было рядом со мной.