Религии Австралии
Шрифт:
Более того, есть некоторые представления о том, что в прежние времена женщины играли важную роль в церемониях обрезания. Например, миф аранда рассказывает, что женщины однажды нашли мальчиков, готовых к обрезанию; они схватили их, положили на лопатки и совершили операцию. [258] Другая традиция указывает, что вначале мужчины пользовались горящими палками для обрезания мальчиков, и это зачастую имело фатальные последствия, пока женщины не бросили им острый кусок кремня, [259] у некоторых племен крайнюю плоть посвященного по традиции отдают его сестре, которая засушивает ее, намазывает охрой и вешает на шею. [260]
258
Spencer and Gillen, The Native Tribes of Central Australia, p. 442.
259
R.M. and С.Н.Berndt, A Preliminary Report on Field Work in the Ooldea Region, Western and South Australia. — Oceania, Vols. XII–XV (1942–1945); см. ХIII (1943), p. 257. Но см. также коммент. 221, выше. Беттелгейм [Bettelheim, Symbolic Wounds, p. 170] приводил похожие мифы об обрезании как о женском изобретении, записанные у жителей Новых Гебрид. Та же мифологическая традиция имеется у бамбути: обрезание было открыто женщиной,
260
Spencer and Gillen, The Native Tribes of Central Australia, p. 251; ср. также: Spencer and Gillen, The Northern Tribes of Central Australia, p. 352, 368 и т. д., где есть другие примеры верований, связанных с ролью женщин в происхождении обрядов обрезания (или подрезания). Ср. Bettelheim, Symbolic Wounds, p. 159 ff.
Еще более интригующими являются предания о том, что вначале ритуальные предметы были «открыты» женщинами и принадлежали им. В мифе племени викнатара первую гуделку стали вращать две молодые девушки, которые сказали: «Она принадлежит нам, женщинам, мы в самом деле ее нашли! Но неважно! Мы оставляем ее мужчинам. Именно они будут всегда ее использовать!» [261] В племенах, населявших Западную Пустыню к югу от Балго, верили, что мифические женщины владели всеми священными ритуалами, прежде чем мужчины забрали их себе. Подобным же образом на западе Арнемленда аборигены рассказывают, что церемония убар вначале принадлежала только женщинам [262] ]. Миф о Дьянггавул северо-восточного Арнемленда повествует о том, как две сестры построили ветровой заслон и повесили в нем свои корзины, полные священных эмблем. Пока они отсутствовали, их брат и его приятель украли корзины и начали производить ритуал. Женщины «были слишком испуганы, чтобы идти к тому месту, боясь не мужчин, а силы священных песен. Мужчины „похитили“ у них не только их песни и эмблемы, но и право проводить священный ритуал, право, которое раньше принадлежало только сестрам. До этого у мужчин не было ничего. Миф продолжает: старшая сестра сказала: „Мужчины могут делать это теперь, они могут за этим смотреть… Мы знаем все. Мы на самом деле ничего не потеряли, потому что мы все это помним, и мы можем дать им эту маленькую часть. Разве мы все равно не священны, даже если мы потеряли свои корзины?“» [263]
261
U.H.McConnel, Myths of the Wikmunkan and Wiknatara Tribes. — Oceania, VI (1936), p. 68. В мифе племени викмункан женщины говорят. «Это гуделка, мы нашли ее! Мы, женщины! Это мы ее нашли!» (там же, с. 82).
262
R.M. and С.H.Berndt, The World of the First Australians, p. 215. «Тогда у нас не было ничего: ни священных предметов, ни священных церемоний, все было у женщин» [R.M.Berndt, Kunapipi, p. 8; ср. также с. 55, 59].
263
R.M. and С.H.Berndt, The World of the First Australians, p. 216. Cp. ibid., p. 239, обряд, инсценирующий похищение. Полный текст мифа есть в книге: R.M.Berndt, Djanggawul (London, 1952), p. 38–41. Другая версия — у Чеслинга: W.S.Chaseling, Op. cit, p. 133–134: «В те дни женщины были хранительницами церемониальных тайн, и мальчики, их дети, вели неопределенное, праздное существование. Но когда прародительницы стали готовиться к первым великим межплеменным церемониям, их сыновья начали завидовать». Они украли «тотемы», и когда сестры Дьянггавул попытались их вернуть, их смела сила мужского ритуального пения и танцев. Сестры сказали: «Неважно, пусть тотемы останутся у мужчин», — и так продолжается с тех пор. См. также: Charles P.Mountford (ed.), Records of the American-Australian Scientific Expedition to Arnhem Land, I (Melbourne, 1956), p. 269 ff.
Другой миф рассказывает, как в начале женщины ганабуда «владели» всеми тайными «вещами», тогда как у мужчин не было ничего. «Но один мужчина, Джалабуру, подкрался к ним близко и тайно наблюдал за ними ночью и увидел, что они хранят свою силу (маиа) под браслетом. [264] Ему удалось эту силу похитить. На следующее утро женщины попытались вращать свои гуделки, но им это плохо удалось: ведь они потеряли свою силу. После этого Джалабуру отвел их туда, где прежде были мужчины; мужчины же пошли туда, где были женщины, и взяли на себя заботу о тайных делах». [265]
264
Который носят выше локтя (прим. перев.)
265
R.M. and С.Н.Berndt, The World of the First Australians, p. 224.
В этих преданиях важно то, что мифологические женщины приняли последствия кражи, т. е. переход магически-религиозных сил из их рук в руки мужчин. В некоторых случаях сохранение мистического знания намеренно сообщается Прародительницей в снах. Таким был способ передачи от сестер Ваувалак предкам Вонгар: они научили их всем тайным танцам и песням, пока те были в глубоком сне. Они сказали им: «Мы даем вам этот сон, чтобы вы могли запомнить эти важные вещи». [266]
266
Warner, A Black Civilization, p. 249.
Схожие мифы, рассказывающие о том, как женщины владели ритуальными предметами и культовыми сценариями, можно найти и в других местах, в особенности в Меланезии и Южной Америке. [267] Как и следовало ожидать, психологи, изучающие содержание понятий, уделяли значительное внимание таким мифологическим традициям. Некоторые авторы считали даже, что эти мифы зеркально отражают первобытную ситуацию, бывшую некогда всемирной. Перед историками религий встает другая проблема. Первое, что нужно рассмотреть, — природа тайных объектов и ритуалов, которые, как говорят, первоначально принадлежали женщинам: это «тотемические» эмблемы (типа ранга), трещотки (гуделки), маски (в Южной Америке), церемониальные песни и танцы, относящиеся к сексуальности и плодородию, или ритуальные операции (обрезание), которые, как заявляют, были открыты, усовершенствованы или предложены мужчинам женщинами. Все эти священные объекты и тайные ритуалы имеют что-то общее: это могущественные, так или иначе «магические», инструменты, поскольку они могут вбирать в себя или представлять сверхъестественные силы (например, гуделки) или, точнее, они могут добиваться воплощения таких сверхъестественных сил (например, маски). Они все связаны с божественными явлениями жизни (epiphanies) (кровь, секс, плодородие) или с «силами», идущими от них. Однако считается, что ни одна важная религиозная доктрина — и никакие важные космогонические мифы — не были открыты женщинами и не были первоначально их собственностью. В общем эти предания говорят нам, что в какое-то время в прошлом мужчины украли или получили от женщин ряд могущественных символов
267
См. Eliade, Birth and Rebirth, p. 29 ff, p. 145, n 50; F.Speiser, Die Frau als Erfinderin von Kultgeraten in Melanesien. — Schweizerische Zeitschrift fur Psychologie und ihre Anwendungen, III (1944), p. 46–64.
Но, судя по австралийским мифам, эта радикальная трансформация была искренно принята женщинами. Мы должны помнить также, что тема воровства ограничивается культами фертильности Арнемленда. Другими словами, эти мифы говорят нам, что мужчины стали проводить тайные женские церемонии после кражи — или получения — священных объектов или ритуальных сценариев. Но, как мы уже заметили, культы фертильности Арнемленда — результат сравнительно недавних влияний из Меланезии. То есть мифический мотив «это принадлежит нам, женщинам» отражает «исторические изменения», а не «первобытную» ситуацию. Точно так же никакого вывода нельзя сделать из мифов, которые провозглашают роль женщин в открытии или совершенствовании обрезания, и это по той простой причине, что в Австралии эта операция — «сравнительно недавний обычай, который распространился с северо-запада», [268] т. е. из той же меланезийской зоны влияния, из которой распространились культы плодородия. Следовательно, никакой общей теории «происхождения» и первоначального значения и функции обрезания нельзя основывать на австралийских свидетельствах.
268
Elkin, The Australian Aborigines, p. 138. У бамбути (ср. выше, коммент. 259) обрезание тоже практикуется недавно.
Тем не менее некоторые из этих мифов указывают на процесс, который действительно имел место и значительно изменил австралийские религии. Предания аранда, например, выражают достаточно ясно признание более мощной сакральности женщин в мифические времена. Это значит, что раньше было более сильное религиозное сотрудничество между двумя полами. Вероятно, избыточная секретность большинства мужских религиозных церемоний не соответствует первоначальной ситуации, но представляет более позднее развитие. Мы уже заметили тенденцию австралийского сценария инициации становиться тайным обществом типа Mannerbund (мужского союза). В этом случае связанные с ней мифы раскрывают потерю женщинами их прежней религиозной «власти». Что касается мифологии «это принадлежит нам, женщинам», то она бесспорно представляет характерный эпизод священной истории северной Австралии, но его основные элементы нужно искать за пределами региона. Они отражают драматическое влияние, оказанное включением сексуальных и фертильных обычаев в раннюю религиозную систему. Почти все ритуальные сценарии, зависимые от этого мифа, подчеркивают довольно двойственное отношение к женщинам и женским тайнам. Это может быть последствием драматических новшеств, привнесенных меланезийским влиянием. Но, с другой стороны, нельзя забывать, что задолго до всех этих более или менее поздних инноваций всегда существовала напряженность между двумя типами сакральности, мужской и женской, взаимная зависть и ревность к тайнам другого пола, которая объясняет, почему так много женских магических символов и предметов было присвоено шаманами и знахарями, и наоборот. [269]
269
См. inter alia, Eliade, Birth and Rebirth, p. 78 ff.
Глава 4. МАГИ-ЦЕЛИТЕЛИ И ИХ САКРАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ
«Люди высокого звания»
Каждый мужчина, который проходит религиозное обучение, может рассчитывать узнать к старости в полном объеме священную историю племени. Это в конечном итоге означает восстановление контакта с действующими лицами священной истории и, следовательно, приобщение к их могущественным созидательным силам. Но, как и везде в мире, так и в Австралии, отношения человека с миром священного не единообразны. Всегда есть исключительно одаренные индивиды, которые страстно желают стать «религиозными специалистами» или даже обречены на это. Эти знахари, врачеватели, шаманы или, как их очень удачно назвал Элькин, «люди высокого звания» («люди высокого ранга») играют центральную роль в жизни племени. [270] Они лечат больных, защищают общину от черной магии, находят виновных в преждевременных смертях и выполняют важные функции в церемониях инициации.
270
Наиболее важная монография об австралийских знахарях — это книга Элькина [Elkin, Aboriginal Men of High Degree]. Книга Гельмута Петри [Helmut Petri, Der australische Medizinmann, Part I. — Annali Lateranensi (Citta del Vaticano), XVI (1952); Part II. — Ibid., XVII (1953)] — оригинальное и хорошо документированное исследование (хотя очевидно, что автор не знал о книге Элькина). Работа Марселя Мосса [Marcel Mauss, L’Origine des pouvoirs magiques dans les societes australiennes (Paris: Ecole Patrique des Hautes Etudes, 1904), перепечатано в книге: Henri Hubert and Marcel Mauss, Melanges d’histoire des religions (2nd. ed.; Paris, 1929)] все еще ценна благодаря критическому анализу ранних свидетельств. Любопытно, что в «Происхождении идеи Бога», в разделе, рассказывающем об австралийских религиях, Вильгельм Шмидт посвятил лишь несколько страниц знахарям юго-восточных племен (курнаи, с, 635–638; кулин, с. 709–712; вирадьюри-камиларои, с. 902–905). Остальная литература будет процитирована по ходу исследования. Некоторые из материалов, опубликованных Рональдом Берндтом [Ronald M.Berndt, Wuradjeri Magic and «Clever Men», Part I, — Oceania, XVII (1946–1947); Part П. — Ibid., XVIII (1947–1948)], уже были использованы или обобщены Элькином в его книге [Elkin, Aboriginal Men of High Degree], имевшим в распоряжении полевые дневники Берндта. Мы поэтому будем ссылаться на оба источника.
Но наиболее специфическая характеристика знахаря состоит в его отношениях со сверхъестественными существами и другими героями священной истории племени. Он единственный действительно способен возродить славное состояние мифологических предков, единственный, кто может делать то, что делали предки, например, летать по воздуху, возноситься на небо, путешествовать под землей, исчезать и появляться вновь. Более того, только знахарь может встречать сверхъестественных существ и разговаривать с ними, и только он может видеть духи и призраки умерших. В общем, только знахарю удается выйти за пределы человеческого состояния, и, следовательно, он может вести себя как духовные существа или, другими словами, уподобляться сверхъестественным существам.
Как и во многих других частях света, знахарь в Австралии не является на свет спонтанно; его «создают» или сверхъестественные существа, или другие знахари его племени. Стать знахарем можно либо унаследовав профессию, либо уловив некий мистический «призыв», либо став «избранником» духов, либо испытав долгий опыт личного духовного поиска. Но каков бы ни был путь к магической практике, кандидат не считается знахарем до тех пор, пока он не будет признан определенным количеством «людей высокого звания», обучен одним из них, и, самое главное, пока он не пройдет более или менее сложную инициацию. В большинстве случаев инициация предполагает достижение состояния экстаза, в котором кандидат встречается со сверхъестественными существами, подвергается определенным операциям и предпринимает восхождение на небо и путешествие под землю.