Религиозное паломничество в христианстве, буддизме и мусульманстве: социокультурные, коммуникационные и цивилизационные аспекты
Шрифт:
ИППО уникально по своему значению в истории отечественной и зарубежной культуры. Уставные задачи Общества – содействие паломничеству в Святую Землю, научное палестиноведение и гуманитарно-просветительное сотрудничество с народами стран Библейского региона, поддержка Православия на Ближнем Востоке – тесно связаны с традиционными духовными и культурными ценностями русского народа и приоритетами российской внешней политики. Одним из главных источников финансирования Общества был так называемый Вербный сбор, то есть церковные пожертвования верующих, проходивший ежегодно во всех храмах России.
К 1914 году в ИППО состояло около 3 тыс. членов, его отделы действовали в 52 епархиях Русской Православной Церкви. Обществу принадлежало 28 земельных участков (26 – в Палестине и по одному – в Ливане и Сирии), общей площадью более 23,5 га. В 24 учебных заведениях Общества в Палестине обучалось 1576 человек, в 77 школах Сирии и Ливана – 9974 ученика. Подворья и странноприимные дома, принадлежавшие Обществу в Палестине, одновременно вмещали до 6–7 тыс. паломников.
Маршрут паломников, направлявшихся в Святую Землю по морю как правило из Одессы, обязательно проходил через Константинополь и Афон, в которых они обязательно поклонялись святыням. Особенно Афон притягивал русских поклонников, которые хотели в тишине и безмолвии помолиться у святогорских святынь, приобщиться к высокому духовному напряжению, многовековой христианской мудрости и строгой монашеской жизни. Большинство богомольцев стремились попасть в Пантелеимонов монастырь, принадлежавший Русской Православной Церкви, а также – в наши четыре скита: Андреевский, Ильинский, Кромница и Новая Фиваида. При этом немало русских паломников посещало и другие афонские обители для поклонения находившимся там святыням.
В конце XIX – начале XX веков за несколько десятилетий до начала Первой мировой войны произошёл всплеск богомольного интереса русских
346
Талалай М.Г. Русская церковная жизнь и храмостроительство в Италии. СПб., 2011. С. 38–39.
Трагические события 1917 года радикально изменили положение русского православного паломничества, надолго прервалась живая связь Палестины с Россией. Установился советский «железный занавес», отгородивший Россию от всего мира, в том числе и от стран Библейского региона. Русские подворья, храмы и монастыри остались без связи с Родиной, без помощи и поддержки. В этих трудных условиях много сделали для сохранения российского культурного православного наследия в Святой Земле видные деятели русского церковного зарубежья – митрополиты Антоний (Храповицкий) [347] , Анастасий (Грибановский) [348] , архимандрит Киприан (Керн) [349] и другие. В 19501960-х годах в Париже епископ Мефодий (Кульман) [350] активно организовывал и направлял молодёжные православные паломнические группы в Святую Землю. Владыка Мефодий стремился возродить среди зарубежной православной паствы интерес к паломнической деятельности, он сопровождал богомольцев, писал книги и путеводители. Продолжала своё служение Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, но паломничества в Святую Землю в сколько-либо заметных масштабах зарубежной Церкви восстановить не удалось.
347
Антоний (Храповицкий) (1863–1836) – митрополит Киевский и Галицкий, первый Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей в 1921–1935 гг., известный богослов и церковный деятель. В Сербии в декабре 1921 г. на Первом Заграничном («Карловацком») Соборе он был избран Первоиерархом РПЦЗ.
348
Анастасий (Грибановский) (1873–1965) – митрополит Кишинёвский и Хотинский, второй Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей в 1936–1964 гг., паломник. В 1924–1936 гг. он служил в Иерусалиме представителем Зарубежного Синода при Русской Духовной Миссии. В 1935 г. архиепископ Анастасий был возведён Патриархом Сербской Православной Церкви Варнавой в сан митрополита. 10 августа 1936 года, после кончины митрополита Антония (Храповицкого), владыка Анастасий, как старейший по хиротонии архиерей и первый заместитель почившего, был избран Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей, председателем Архиерейского Собора и Синода РПЦЗ.
349
Киприан (Керн) (1899–1960) – архимандрит (сначала в юрисдикции РПЦЗ, затем Константинопольского Патриархата), богослов, церковный историк, паломник. В миру Константин Эдуардович. Учился в Александровском лицее и на юридическом факультете Московского университета. Участвовал в гражданской войне в рядах Добровольческой армии, в 1920 г. эмигрировал в Константинополь, затем в Сербию. Окончил юридический (1922) и богословский (1925) факультеты Белградского университета. В 1927 г. принял монашество с именем Киприан. В 1928 г. возведён в сан архимандрита, в 1928–1930 гг. начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Не сойдясь характерами с архиепископом Анастасием (Грибановским), наблюдавшим за делами Миссии с 1924 г., возвратился в Сербию, где издал монографию об архимандрите Антонине (Капустине). В 1936 г. он покинул юрисдикцию РПЦЗ, переехал жить в Париж, где до конца жизни преподавал в Свято-Сергиевском православном богословском институте.
350
Мефодий (Кульман) (1902–1974) – епископ Кампанский (РПЦЗ), паломник. Он родился в Петербурге, в семье профессора Н.К. Кульмана, в миру Владимир Николаевич. Учиться начинал в Петрограде, а продолжил свое образование на историко-филологическом факультете в Праге (1922–1926). Работал в Славянском институте, получил звание доктора философии. Позднее окончил Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже (1928). Он стал одним из основателей братства им. преподобного Сергия Радонежского при институте. В 1928 г. принял монашеский постриг с именем Мефодий. В 1931 г. стал священником, а в 1932 г. – настоятелем храма Христа Спасителя в г. Аньер (Франция) близ Парижа. В 1953 г. был возведён в сан епископа Кампанского. Председатель епархиального Палестинского комитета, редактор журнала «Вечное». Неоднократно бывал в Святой Земле.
Внутреннее паломничество в советский период властями было запрещено, а святыни планомерно уничтожались, но богомолье всё-таки продолжалось, в усечённом виде и несмотря на все опасности, подстерегающие верующих людей, которые продолжали идти небольшими группами и в одиночку на поклонение к всероссийским и местночтимым святым местам, некоторые из которых сохранились на территории СССР.
Митрополит Николай (Ярушевич) [351] рассказывал о паломничестве в советский период следующее: «Как бы я хотел, чтобы вы, мои дорогие, милые, через меня почувствовали благоухание наших московских святынь, которыми так богата наша Москва. К этим святыням никогда не зарастает народная тропа, к ступеням у этих святынь, стёртых коленями многих сотен людей, которые приходят к ним и плакать о своих нуждах и печалях, и радоваться о своих радостях. <…> Как любили наши прадеды сохранять посты Православной Церкви, как любили они паломничать по святым обителям, так это мы видим и сейчас. В дни великих праздников наши святые обители: Троице-Сергиева Лавра, Киево-Печерская Лавра, Почаевская Лавра – наполняются тысячами паломников, которые собираются со всех уголков нашей необъятной страны. Что их влечёт сюда? То, что и влекло наших предков. Жажда почувствовать среди земных свобод и земных нужд дыхание небесного вечного мира, куда мы все войдём и, где нет никаких границ, разделяющих нас между собой, где одна семья детей Божиих» [352] .
351
Николай (Ярушевич) (1891–1961) – митрополит Крутицкий и Коломенский, выдающийся деятель Русской Православной Церкви, богослов, проповедник и паломник, первый председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата в 1946–1960 гг. С 1943 г. член редакционной коллегии «Журнала Московской Патриархии», а затем возглавлял Издательский отдел Московской Патриархии. Он неоднократно совершал паломничества к святыням Отечества и Вселенского Православия, в том числе в Иерусалим.
352
Николай (Ярушевич), митрополит. Проповедь, произнесённая в Голландии (Амстердам, 1958 г.). // Журнал «Православный паломник», № 3 (28). М., 2006. С. 25.
В победном мае 1945 года состоялось первое в истории паломничество в Святую Землю Предстоятеля Русской Православной Церкви, которое стало одновременно началом возобновления богомолья из России к святыням Вселенского Православия. Патриарх Московский и всея Руси Алексий I [353] в тот год посетил Иерусалим, Дамаск и Каир, где поклонился святым местам и встретился с Предстоятелями Иерусалимской, Антиохийской и Александрийской Православных Церквей. В Иерусалиме в 1948 году была восстановлена деятельность Русской Духовной Миссии Московского Патриархата. В 1951 году в Святом Граде было открыто представительство Российского Палестинского Общества при АН СССР [354] . В 1972 году в Иерусалиме в храме Воскресения Христова молился Святейший Патриарх Московский и всея Руси Пимен [355] , совершивший в тот год не только паломничество в Святую Землю, но и первое в истории Русской Православной Церкви патриаршее богомолье на Афон. Однако в советский период паломничество из России на Православный Восток сводилось к нескольким ежегодным официальным церковным делегациям и малочисленным пасхальным группам священников, ездивших по линии Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата.
353
Алексий I (Симанский) (1877–1970) – Патриарх Московский и всея Руси в 1945–1970 гг. В 1945 г. Патриарх Алексий совершил первое в истории московских Предстоятелей паломничество в Святую Землю, нанеся визиты восточным православным Патриархам. 25 лет Патриаршего служения Первосвятителя Алексия были довольно разными, но цель, которой отдавал Предстоятель все силы, всегда была одна: сохранить Церковь в условиях тоталитарного атеистического режима.
354
Российское Палестинское Общество при АН СССР – название в советский период Императорского Православного Палестинского Общества.
355
Пимен (Извеков) (1910–1990) – Патриарх Московский и всея Руси в 1971–1990 гг. За годы своего первосвятительства Патриарх Пимен совершил множество паломнических поездок к святым местам Отечества и Вселенского Православия.
Возрождение современного массового русского православного паломничества началось в начале 90-х годов ХХ века, когда пал советский «железный занавес» и простые верующие люди получили возможность беспрепятственно поклоняться святым местам своего Отечества и Вселенского Православия.
3.2. Культурологические и богословские аспекты развития православного паломничества
Религиозное паломничество как особый вид социокультурной деятельности может и должен рассматриваться в соответствии с самыми различными критериями и подходами, в том числе инструментальными и прагматическими. Прагматический подход в данном случае должен рассматриваться не как цель деятельности, а как одно из условий её достижения. «В этом случае под культурой деятельности понимается ряд её характеристик, важнейшие из которых – эффективность, преемственность и предсказуемость, что требует соблюдения определённых правил и норм. В этом смысле можно и даже нужно говорить о культуре паломничества как об экономической, финансовой или организационной культуре, а также о культуре управления, культуре коммуникаций и тому подобное» [356] .
356
Расторгуев В.Н. Отношение к святыням и культура паломничества. // Сотериологический смысл паломничества. Сборник материалов научнометодической конференции. 12 февраля 2007 г. М., 2007. С. 61.
Таким образом, культура паломничества связана с уровнем развития местной, национальной, региональной и международной инфраструктуры, разнообразием и качеством предоставляемых услуг, следованию национальным и религиозным традициям во время путешествия богомольцев.
Не менее важен социокультурный аспект, связанный с отношением к паломникам со стороны окружающего их сообщества. Паломничество в сознании русского народа на протяжении тысячи лет воспринималось как высокий духовный подвиг и подвижничество, поэтому богомольцев и странников любили и оказывали им всегда помощь и поддержку. «Среди религиозных понятий, связанных с паломничеством, существенное место занимал распространённый в русском народе взгляд на приём богомольцев, как дело богоугодное. Хождение к дальним святыням пешком при огромных просторах России было бы, вероятно, просто невозможно для большинства паломников (отдельные подвижники обходились подолгу без пристанища), если бы не было странноприимничества. <…> Богоугодным делом повсеместно считалось принятие на ночлег и странников, и богомольцев. <…> Каждый русский человек, имевший страх Божий, понимал, что, отказав в приёме страннику-богомольцу, он может навлечь на себя Божий гнев» [357] . Странноприимные дома до ХХ века существовали во многих русских городах и монастырях, принимая на постой и часто выполняя лечебные функции для богомольцев.
357
Громыко М.М., Буганов А.В. Там же. С. 155–156.
Для паломников, находящихся за пределами своего места проживания или заграницей, чрезвычайно важен их правовой статус и законодательное обеспечение их пребывания в местах поклонения. Правовое обеспечение является с древних времён важнейшей составной частью культуры православного паломничества. Уже в домонгольский период был определён правовой статус паломников. Странники, калики и паломники со времён крещения Руси согласно «Уставу [358] о десятинах, судах и людях церковных» [359] , составленному по указу Киевского великого князя Владимира I Святославича Святого, были отнесены к юрисдикции русского митрополита, то есть в правовом отношении они находились под контролем и защитой Русской Православной Церкви. Это означает, что на территории Киевского великого княжества в случае возникновения каких-либо спорных ситуаций или нарушений чьих-то прав паломники подлежали суду митрополита, а не княжеской судебной системе. В ряде редакций Устава великого князя Владимира Святого, написанных в различное время, а также в последующих законодательных актах Древней Руси [360] не только странники, калики и паломники относились к людям церковным, но и упоминается часть паломнической инфраструктуры, входящей в ведение митрополичьего суда: странноприимные дома и гостиницы. Это положение можно рассматривать таким образом, что не только паломники были под защитой Церкви, но и люди, работавшие в странноприимных домах и гостиницах. Причём нам известно, что, как правило, странноприимные дома и гостиницы строились при храмах и монастырях, являясь составной частью их инфраструктуры. Значит, если они выделены в законодательстве отдельно, можно сделать предположение, что странноприимные дома и гостиницы могли строиться отдельно от храмов и обителей для паломников на путях их следования к святыням.
358
«Устав князя Владимира Святославича о десятинах, судах и людях церковных». Оленинская редакция. Введение. Текст. Комментарий. Синодальная редакция. Введение. Текст. Комментарий. // Российское законодательство X–XX веков: Т. 1. Законодательство Древней Руси. Отв. ред. В.Л. Янин. М., 1984. С. 137–162.
359
Устав о десятинах, судах и людях церковных – законодательный акт, возникший в период княжения Киевского святого равноапостольного великого князя Владимира Святославича, после принятия христианства на Руси, и связанный с его именем. Устав великого князя Владимира Святого определяет место Русской Православной Церкви в жизни государства, обеспечение в форме десятины от поступлений пошлин, сборов урожая и т. д. Устав содержит нормы о передаче под юрисдикцию Церкви круга дел, связанных с жизнью семьи, а также – дел людей церковных, в том числе странников, калик и паломников. Устав великого князя Владимира Святого продолжал развиваться в XI–XIII вв. вместе с расширением и укреплением Церкви. Устав известен в семи редакциях XI–XIV вв. и более чем в двухстах списках.
360
В «Уставе о церковных судах, людях и мерилах торговых», который был создан по указанию святого благоверного князя Всеволода-Гавриила для Новгорода Великого в XII–XIII вв., в статье № 17 к церковным людям были отнесены паломники и странники, а к церковной юрисдикции – гостиницы и странноприимные дома. (См.: Российское законодательство X–XX веков. Законодательство Древней Руси. Отв. ред. В.Л. Янин. Т. 1. С. 252; Щапов Я.Н. Древнерусские княжеские уставы XI–XV вв. М., 1976. – 240 с.).
Упоминание странников, калик перехожих и паломников в древнерусских княжеских судебниках свидетельствует, с одной стороны, о постоянной необходимости регулировать правовые отношения, связанные с богомольем, а с другой стороны, лишний раз доказывает высокую культуру и массовость паломнических путешествий в Древнерусском государстве.
Правовое регулирование богомолья и народная поддержка странников и поклонников, выражавшиеся в повсеместном страннолюбии русских людей, обеспечивали предсказуемость паломнической деятельности и создавали социокультурную основу бытования этой древней традиции. К сожалению, как уже было указано выше, религиозный туризм и паломничество не регулируются современным отечественным законодательством, что объективно препятствует его развитию на территории России.