Реликт 0,999
Шрифт:
— Если хочешь знать, ты такой же, как они. — бормотал Чехов. Похоже, он прочно увязался за мной, с досадой подумал Вихров. — А может, еще и хуже этого сборища ряженых. Архонты, Всевече, экзархи… Высокомерная сволочь, не видящая дальше собственного носа. Но им это простительно, все же гигантов мысли среди них нет, да и не должно быть… А вот ты, Вихров, меня удивил. «Земля неминуемо погибнет», — передразнил Чехов его интонацию, — «Все, что вы можете сделать, это эвакуировать планету», — он презрительно фыркнул, — Подумать только — рекомендация Нобелевского лауреата!
Похоже, он был на докладе, подумал Вихров. Подожди-ка, осенило его, а как я попал сюда после взрыва? Кто доставил меня в палату и уложил на койку? Инк не мог этого сделать, тогда кто?
Вихров резко обернулся.
— Ты давно здесь?
Чехов с неприятной улыбкой пристально смотрел на него. Похоже, он не так уж и пьян, как хочет казаться, понял Вихров.
— Наконец-то догадался, — усмехнувшись, проговорил Рене. — Что-то, Сол, ты стал туго соображать. Административная работа заела, да?
— Значит, ты меня сюда притащил, больше некому, — проговорил Вихров. — Что ж, спасибо. Спасибо, что спас мне жизнь. Расскажи, как это случилось.
— А тебе зачем? Хочешь представить меня к награде? Удостоить значка «Почетный работник ускорителя»?
Господи, как же глубоко в нем сидит обида, подумал Вихров, если даже сейчас он не может с ней справиться. И все же мне нужно поговорить с ним, потому что он видел взрыв, знает, что произошло после, и где могут оставаться люди. Их всех нужно эвакуировать через станцию метро у главного входа.
— Я хочу спасти людей, — сказал Вихров, — тех, кого еще можно.
— Зачем? Через неделю они все равно погибнут. Ты ведь так и сказал на своем гребаном докладе. Или ты уже передумал?
Рене трезвел на глазах. Его взгляд становился холодным и резким. У него есть идея, подумал Вихров, но он слишком горд, чтобы просто поделиться ею со мной. Вот почему он спас меня, вовсе не из абстрактного человеколюбия. Он хочет что-то сказать. Ему нужен собеседник. Человек, способный оценить его гениальность.
Теперь они стояли напротив друг друга. В торцевое в конце коридора бился ветер со снегом. Стекло мелко и часто дрожало. Еще немного, и оно не выдержит.
— Сначала снег, — проговорил Чехов, — просто замороженная вода, не так ли? Потом пойдет град — тоже ничего особенного, и не такое видели. А вот азотный ливень — штука серьезная, придется герметизировать все двери и включить генераторы энергии на полную мощность. Разумеется, те из них, которые уцелели. Правда, когда здесь будет плескаться озеро жидкого кислорода, они вряд ли помогут. С бесконечной теплоемкостью не поспоришь.
— Рене, зачем ты все это мне говоришь? — спросил Вихров. — Я и так знаю, что может сделать вырожденная материя.
Чехов подошел ближе. Он тяжело дышал, от него исходил жар, лоб покрывала испарина. Густой алкогольный дух обдал Вихрова.
— Я повторяю это потому, что ты не видишь очевидного. Тебя тыкают носом, а ты не все равно не видишь. «Я хочу спасти людей», — передразнил он. — Ты что, Бэтмен, что ли? Твой долг, Сол, заключается в том, чтобы думать, понял? Думать, даже если вокруг тебя все рушится. А спасать людей должны другие — те, кого этому учили.
Внезапно раздался страшный грохот, стены коридора полыхнули красным светом, пол дернулся и сдвинулся в сторону. Лампы погасли, где-то в стороне заискрило. Коридор наполнился штукатурной пылью. Оконные стекла лопнули, внутрь ворвался ветер со снегом. Сразу стало холодно, изо рта пошел пар.
— Надо уходить, — крикнул Вихров, — здание рушится!
Чехов хотел что-то сказать, но в этот момент рядом с ним с потолка упала бетонная балка, пол под ней провалился, и соседние секции, понемногу кренясь, тоже поползли вниз. Чехов взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но угол наклона был слишком велик, и он, поскользнувшись, упал. В пыли его не было видно. Вихров позвал Чехова, но он не откликнулся. Две секции пола с грохотом провалились на нижний этаж.
Вихров распахнул дверь рядом с торцевым окном коридора, за ней находилась пожарная лестница. Нижний этаж весь был покрыт пылью, отовсюду доносились звуки разрушения. Но новых толчков пока не было. Непрерывно чихая и прикрывая лицо руками, Вихров двигался к тому месту, куда, по его предположению, упал Чехов. Он все время звал его, но тот не откликался. Наконец, он услышал слабый стон совсем близко. Чехов лежал в неестественной позе возле стены, его ногу придавило обломком бетона. Вихров, напрягая все силы, освободил ее. Потом он потащил Чехова к пожарной лестнице. Тот был без сознания, и только слабо стонал время от времени.
На лестнице гулял ветер, сквозь разбитые окна валил снег. Холодный воздух обжигал легкие. Вихров спускался шаг за шагом, с трудом удерживая непосильную для него ношу. Один раз он, поскользнувшись, упал, правую ногу у лодыжки пронзила острая боль. Если сломал, то все, промелькнула мысль, тут мы и останемся. Он привстал, держась обеими руками за дрожащие перила, и попробовал сделать шаг — как ни странно, ему это удалось, боль была, но вполне терпимая. Чехов неподвижно лежал на ступеньках, снег падал на его лицо, и, слава Богу, пока что еще таял. Других признаков жизни Чехов не подавал.
Пять этажей, десять лестничных пролетов. К концу последнего Сол совершенно выбился из сил, он полз, волоча за собой неподвижное тело. В какой-то момент он обнаружил, что под слоем снега не бетон, а трава, и понял, что они выбрались-таки из здания. Он повалился на спину. Сквозь снежную пелену на небе непрерывно сверкали молнии, время от времени раздавался гром. Холодный воздух волнами накатывал сверху. Азотный дождь, вспомнил Вихров, скоро пойдет азотный дождь. Если мы не успеем укрыться, то превратимся в собственные скульптуры изо льда.