Реликт (том 1). Непредвиденные встречи
Шрифт:
— А решать нам, — сказал Демин, провожая Ратибора к внутреннему метро спейсера. — Твоя идея «разнести перевертыш вдребадан» скорее всего невыполнима. Ты же видел.
Ратибор промолчал. С его разрешения исследователи «обнюхали» чуть ли не каждый метр решетки, попытались применить для «тарана» чужанского «перевертыша» все доступные методы вплоть до мощных излучателей, но потерпели неудачу: волшебный «перевертыш» казался неуязвимым, демонстрируя неизвестные земной физике законы абсолютного отражения.
Возвращался на Землю Ратибор без настроения,
Из Управления он связался с Савичем:
— Ивините, Анатолий, у меня появились кое-какие сомнения: я не ахти какой специалист-инженер, но мне кажется, что все наши аппараты, побывавшие в зоне действия БВ, после трансформации стали походить на какие-то сложные антенны. Не могли бы вы проанализировать, какого рода антеннами могут быть геометрические фигуры такой формы? И еще мне показалось, что чужане при монтаже своего «зеркального перевертыша» использовали элементы примерно той же формы. Это случайное совпадение или функциональная идентичность?
— Понял, — без удивления кивнул ксенолог. — Проверим.
Ратибор кивком попрощался с ним, отметив время: поздний вечер по Москве, — минут пять звонил Салахетдинову, сначала в спортзал, потом домой, но не нашел ни там, ни там. Решению, которое он принял, таким образом ничто не препятствовало, и Ратибор, преодолевая сопротивление души, чувствуя себя вором, проник в дом к тренеру — домашний киб знал его и открыл дверь — и похитил программу тренировок самой виртуозной из школ тайбо — школы тигра.
В полночь он был дома. А когда провел перекличку дежурных по обычной схеме «Шторма» — через систему «спрута», — принял душ и собрался лечь спать, в квартиру буквально ворвалась Анастасия.
— Господи, жив! — прошептала она, бросившись к нему на грудь и судорожно вцепившись в шею руками.
— А что мне сделается? — проговорил застигнутый врасплох Ратибор, пытаясь застегнуть халат. Поцеловал Настю в макушку, с дрожью в пальцах взъерошил густые волосы. — Ты что, сон плохой видела?
— Мне позвонили и сказали, что ты погиб, — гдухо проговорила девушка, продолжая прижиматься к нему всем телом.
— Кто позвонил? — спросил Ратибор враз пересохшими губами.
— Он не представился.
— Запись голоса сохранилась?
— Он звонил в институт, а не домой. Я начала искать тебя по всем каналам, а потом помчалась сюда…— Настя подняла лицо, глаза ее были полны слез. — Почему не говоришь, где ты и когда вернешься?
Ратибор отстранил девушку, вглядываясь в лицо, нежное, красивое, потерявшее обычную насмешливую твердость и признаки волевой натуры. Сейчас Настя была просто испуганной девчонкой, слабой и беззащитной, не скрывающей своей тревоги и страха.
— Ты не все мне сказала. Что еще тебе говорили?
Анастасия всхлипнула, глубоко вздохнула и потерлась носом о его грудь. Расцепила руки, села на кровать.
— Грозили… сказали, что, если ты не откажешься от своих заблуждений, мне… — Девушка улыбнулась. — Попробовали бы!
— Так и сказали — «моих заблуждений»?
Она кивнула, разглядывая его с новой миной.
— Никогда не видела тебя в халате. Знаешь, на кого ты похож? На актера после съемки, доведенного режиссером и сценаристом до состояния выжатого лимона.
Ратибор помолчал, сквозь утихающий гул крови в голове прислушиваясь к далеким голосам дежурных «Шторма» и к голосу Умника, который раз в полчаса докладывал: «В Системе все спокойно», — потом молча снял клипс рации «спрута», не обращая внимания на гостью, принес два бокала, пузатую бутылку со светящимся зеленым артемовским, налил в бокалы, поднял свой.
— За успех безнадежного дела.
Настя не спросила, что он имеет в виду, она все понимала с полуслова.
Железовский потоптался у стола, заваленного кассетами видео, аудиобуков, старинными книгами, и сел, спрятавшись в тени от торшера в стиле «ретро». Забава села напротив, усмехнулась.
— Мы с тобой смотримся, как слон и моська. Что с тобой? Ты встревожен. Случилось что?
— Ничего особенного, но прессинг продолжается. Зарегистрировано сорок звонков руководителям «Шторма» всех рангов… кроме тебя, меня и Ратибора. Угрозы и шантаж. В ответ на реплику Эрберга: «Не переоценивайте свои силы», — неизвестный вежливо ответил, что нападения, о которых мы знаем, — это демонстрация не силы, а возможностей нападавших уйти из-под любого наблюдения. Мол, если бы это было необходимо, все семеро объектов нападения были бы убиты. Но пока такой необходимости нет.
— Пока… хорошее слово. И на том спасибо. Мотивация угроз?
— Все та же; прекращение строительства Т-конуса.
— Значит, снова «Общество по спасению Конструктора».
— О Конструкторе не упоминалось совсем. Это не «Общество», Забава, это К-мигранты, деятельность которых косвенно подтверждает, что БВ — след Конструктора. Логично было бы ожидать от членов «Общества», людей, кстати сказать, объяснений своим поступкам, в которых обязательно прозвучали бы какие-то слова в защиту Конструктора, но их не было. Это не по-нашему, не по-человечески, так люди не поступают, так могут мыслить только К-мигранты, не люди. Боюсь даже представить, что будет, если они возьмутся за нас всерьез.
Забава рассеянно полистала раскрытую книгу, поправила волосы.
— Вы пытались объяснить им, что судьба Конструктора не только в наших руках, в руках исполнительного органа защитной системы цивилизации? Что мы действуем от имени и по поручению человечества?
— Представителей человечества, — поправил Железовский ворчливо. — А это не одно и то же. Всемирный референдум неизбежен, люди уже обладают полной информацией о БВ, о гипотезах, связанных с ним, и от обсуждения проблемы не уйти.