Реликт (том 2)
Шрифт:
Ставр молча повернул обратно. Записать код мог только терафим, но Фил погиб, а сообщать об этом Диего не имело смысла.
Тот Мудрый
Теотиуакан, знаменитая столица древнейшей цивилизации Центральной Мексики, располагался в пятидесяти километрах от Мехико в большой и плодородной долине и был построен индейцами в первом тысячелетии нашей эры, а воссоздан почти в первоначальном облике к четырехсотому году третьего тысячелетия.
Его вид сверху был так живописен, что, по молчаливому согласию спутницы, Ставр остановил такси в воздухе, и они четверть часа любовались двумя пересекающимися главными магистралями города — Дорогой Мертвых и Проспектом Жизни. Гигантские массивы Пирамиды Луны и Пирамиды Солнца, сложенные из асфальтобетонных блоков и облицованные нетесаным вулканическим камнем, с храмами на плоских вершинах, выглядели величественно и грозно, вызывая священный трепет. А обширный комплекс построек, возведенных на одной платформе у пересечения проспектов и объединенных под общим названием Сьюдадела, что по-испански означает «цитадель», бывший текпан [87] правителя Теотиуакана, был поистине великолепен. В этом ансамбле сверкающих позолотой зданий выделялся храм Кецалькоатля — Пернатого Змея, покровителя культуры и знаний, одного из главных божеств местного пантеона. Храм, состоящий из шестислойного основания — каждая следующая платформа была меньше нижней — и пирамиды с балюстрадой парадной лестницы, украшали скульптурные изображения головы Кецалькоатля и бога дождя Тлалока в образе бабочки. Это чудо древнеиндейской архитектуры можно было рассматривать часами.
87
Текпан — дворец (ацтек.).
К западу от Сьюдаделы располагался еще один комплекс построек, но уже современных, хотя и стилизованных под пирамидальную готику древних сооружений. Именно там, должно быть, и жил Ян Тот, характер которого, по отзывам, укладывался в знаменитое высказывание Эрнста Теодора Амадея Гофмана: «Друзья утверждали, что природа, создавая его, испробовала новый рецепт и что опыт не удался» [88] .
Полюбовавшись десятками пышных храмов и дворцовых сооружений по обеим сторонам проспектов, среди которых выделялись Дворец Кецальпапалотля, Храм Атетелько и Дворец Пернатой Улитки с их квадратными колоннами, украшенными низкорельефными изображениями божеств и животных, орлов и ягуаров и красочными фресками, Ставр повел такси к кварталу Тепантитла. Грехов не дал точного адреса Тота, и теперь надо было искать его в поле Сил без особой уверенности, что их примут.
88
«Крейслериана»
«Давай, я попробую определить, где он живет», — предложила Видана. Волосы девушка уложила короной, отблескивающей драгоценными камнями, а уник-платье превратило ее в индейскую принцессу.
Ставру ее наряд нравился, хотя он подумал, что Ян Тот вряд ли заметит, во что одета гостья.
«Попробуй», — согласился он.
Видана сосредоточилась, откинулась в кресле. Такси медленно плыло над городом на стометровой высоте, обгоняемое другими аэрами и туристическими флайтами, трижды пролетело над открытыми барами, кафе и ресторанами, полными веселящихся посетителей. Точно такие же рестораны можно было встретить в любой части света, и Ставр невольно помрачнел, подумав: весь мир — ресторан! Он сознавал, что не прав, но в свете последних событий воспринимал разгульное веселье людей внизу как открытый вызов ему и другим интраморфам, каждый из которых имел свое понятие об отдыхе, не связанное с ресторанным времяпрепровождением.
Минута истекла в молчании. Потом Видана вздохнула и неуверенно показала пальцем на одну из каменных пирамид на окраине массива Тепантитла.
«Здесь?»
Ставр, который давно уловил «запах» ауры Яна и запеленговал его, понимая, что Тот обнаружил себя специально, по просьбе кого-то из общих знакомых, того же Грехова, отрицательно качнул головой.
«Он живет на севере, в баррио Сакуала. Видишь на холме белокаменный комплекс с миниатюрной пирамидой? Это его дворец.»
Видана уничтожающе смерила спутника взглядом, и Панкратов, чтобы предотвратить спор, вынужден был признаться, что принял «позывные» Яна. Озадаченная девушка примолкла, и такси совершило посадку в углу патио — прямоугольного внутреннего дворика, вокруг которого вздымались стены владения Яна Тота. Аэр улетел, а они стали разглядывать архитектуру дома «с тылов», остановившись возле бассейна с хрустально-прозрачной водой и ожидая появления хозяев.
Многокомнатные ансамбли, обрамлявшие патио с трех сторон, располагались на двухслойных платформах и имели узкие окна и двери, украшенные резьбой или фресками. Пирамидально-ступенчатые крыши зданий говорили о внутренних ступенчатых же сводах. Терракотовые статуэтки богов и животных, украшающие крыши, стоящие в нишах и по углам дворика, вносили завершающий штрих в гармоничность композиции.
Замыкался патио пирамидальным «храмом» высотой метров пятнадцать, который был точной копией Храма Надписей в Паленке. Пирамида состояла из девяти платформ, а венчала ее пятиоконная «усыпальница», к которой вела центральная каменная лестница в четыре пролета.
Ставр вдруг сообразил, что все здания, по сути, повернуты к патио не тыльной стороной, а фасадом, а это означало, что к дому Яна Тота дороги не было. Дом стоял на крутом холме, и добраться к нему можно было только по воздуху.
Поскольку прошло несколько минут, а во дворе никто не появился, Ставр предложил Видане поискать хозяина, но не успели они решить, откуда начинать поиски, как на вершине «храма» появился человек в развевающейся от ветра оранжевой накидке.
«Поднимайтесь», — родился в головах гостей отчетливый голос.
Переглянувшись, они направились к лестнице и вскоре стояли напротив незнакомца, одеяние которого вовсе не было накидкой, а просто полоской кисейной материи, обмотанной вокруг груди и ниспадавшей складками с плеч на руки и бедра.
Человек был молод, высок, худощав, блестящие иссиня-черные волосы крылом нависали над высоким лбом и волной ниспадали на шею, узкое лицо с прямым носом и смуглой кожей красноватого оттенка подчеркивало целеустремленность натуры, а черные глаза, слегка затуманенные внутренним диалогом или размышлениями, были полны внимания и силы..
Пауза затянулась. Ставр заметил, как зачарованно Видана смотрит на Тота, и сделал шаг вперед. Он не был готов к тому, что Тот Мудрый не старше его самого.
«Здравствуйте. Примите наши извинения, но мы…»
«Я знаю. Приветствую элиту „контр-2“ в моем скромном владении. Идите за мной».
Несмотря на жару и ясный солнечный день, внутри «храма» царили прохлада и полумрак. Узкий коридор, повернув дважды, вывел их в квадратное помещение со статуэтками по углам и с разрисованными стенами. Посредине в керамической ажурной вазе горел огонь, хотя не было видно, что его поддерживало: ни свечи, ни деревянной щепы, ни блюда с маслом и фитилем внутри вазы гости не заметили… За вазой чуть наклонно стояла стела с иероглифической надписью, а под ней — каменная скамья, на которой буквально светилась полуметровой величины раковина, оправленная в золото.
На полу красовался ковер с орнаментом из геометрических фигур, а на одной из стен — гобелен с таким же рисунком.
— Моя келья для размышлений, — сказал Ян Тот. Заметив, что Ставр разглядывает стену, добавил: — Здесь рассказывается о рождении Капайотля, моего предка в стопятидесятом колене, одного из правителей Йошчилана.
Тот откинул кисейную накидку на стене, скрывающую нишу, вернее, небольшой каменный склеп, жестом приглашая гостей войти.
Склеп оказался натуральным лифтом, доставившим их на первый этаж здания, в комнату, иллюзией видеопласта преображенную в залитую солнцем веранду, зависшую над гигантским, сказочной красоты каньоном. У вырезанной из камня балюстрады стояли столик и несколько легких кресел. Фрукты, конфеты и напитки возникли на столе, словно по мановению волшебной палочки, как только гости расселись по креслам. Ставр еще раз, более внимательно, присмотрелся к хозяину, пси-сфера которого абсолютно не ощущалась, будто рядом находился не интраморф и даже не человек вообще. Лишь изредка Ставр «хватал» высшие регистры пси-поля, и в такие моменты ему казалось, что где-то далеко-далеко играет музыка. Ставр понял, что, если бы полчаса назад Ян не высветил свою ауру ему для пеленга, они искали бы дом не один час.
В любом слое социума в любые времена существуют интеллектуальные лидеры, элита не по званию или рождению, а по природе — философы, естествоиспытатели, художники, сказочники, поэты, писатели. Но лишь единицы из них достигают высот духовного прозрения, дающих им власть ясновидения и абсолютного знания. Ян Тот относился именно к ним.
Поймав темный взгляд хозяина, Ставр осознал, что в своей оценке не ошибается. Теперь он уже сомневался, что Ян так молод, как выглядит.
«Итак, я вас слушаю», — прозвучал наконец выразительный пси-голос Тота.