Реликт (том 2)
Шрифт:
Ставр долго смотрел на зябко вздрагивающую девушку, на губах которой играла легкая улыбка, осторожно обнял, словно драгоценную вазу из хрупкого хрусталя, поцеловал в губы.
— Ты очень красивая на фоне вечернего солнца. — Отступил на шаг, откровенно любуясь ею. — Но ведь кто-то должен ждать меня здесь, дома? Какой еще стимул может гнать интраморфа из дальних далей на Землю?
— Лицемер! — Она сердито топнула ногой, отвернулась. — Уходи, видеть тебя не желаю.
Когда она повернулась обратно, его уже не было рядом, и душа девушки рванулась следом, плача и смеясь, обнимая и целуя…
В бункере Железовского
Мир не менял своих ориентаций на вседозволенность и продолжал смеяться, любить, веселиться, искать наслаждений, беситься и ненавидеть, несмотря на неумолимое приближение «конца света» в паутине нагуалей. Те же, кто это ощущал, спешили воспользоваться своим знанием, презирая всех, в том числе и самих себя, возводя свои потребности в ранг высшего закона, отрицая нормы морали и этики.
Проводив глазами армаду «ангелов ада», закусивших удила, Ставр повернул аэр на восток и вскоре вылетел из городской визуально-рекламной зоны, остановил такси над лесом, оглянулся.
Сзади над ночным городом вставали столбы и облака света, носились рои цветных огней, пронзали небо трассы звезд, струи искр соединялись в слова и образы, распадались, чтобы снова собраться в объемные фигуры и радуги реклам. Ветер принес шум, беспечный смех, крики, обрывки музыки, и Ставр, передернув плечами, бросил машину вниз, к метро.
Однако точно такая же светошумовая феерия встретила его и в Брянске, где жил Грехов. Ставр не стал выходить прямо в доме Габриэля, а решил воспользоваться такси и пожалел об этом, когда наткнулся точно на такую компанию, что и в Североморске. С окончательно испорченным настроением он снизился и на бреющем полете, на высоте не более метра над водой, добрался до владений Грехова, расположенных на обрыве над Десной.
Никто не бросил ему упрека в задержке экспедиции, хотя все давно уже были готовы к походу.
— Извините за опоздание, — сказал Ставр без особого раскаяния. Повернулся к Грехову, который возился над каким-то живым с виду черным слизняком. — Что вы… сделали с Баренцем?
— Ничего, — оглянулся Габриэль. — Он будет спать в одном из моих ранчо до нашего возвращения. Надевай-ка вот это, — Грехов ткнул пальцем в «слизняка».
— Что это?
— Твой новый костюм взамен «бумеранга». Д-прививка дает тебе возможность носить защитную оболочку из «чистой энергии».
— Но мне необязательно…
— Мы пойдем туда, где люди жить не могут, и защита понадобится солидная. Эта штука — подарок Сеятеля, можно сказать, кусочек его плоти. С ним тебе не страшны будут никакие низкоэнергетические процессы вплоть до ядерного синтеза или распада.
— А… остальные… как же?
— За нас не беспокойся, — поднял отсутствующий взгляд Ян Тот. — Мы с Диего в Д-прививках не нуждаемся, а наш друг Мориончик имеет свой защитный костюм.
— Кто это — Мориончик?
— Мы есть вот, — ответил, входя в комнату, скалообразный чужанин.
Диего Вирт засмеялся, дружески потрепал Ставра по плечу, и тот молча принялся стаскивать с себя «бумеранг».
«Слизняк» растекался по телу упругой, покалывающей электрическими разрядами
Ставр даже начал было опасаться, не изменится ли его психика до такой степени, что он забудет и родителей, и Видану, и вообще Землю, но Грехов, тонко понимающий состояние контрразведчика, успокоил его:
— Не уходи в самоанализ слишком глубоко, мальчик. Ты стал дигамбара [103] , не более того. Природа лепила тебя миллионы лет, и база твоя — база человеческого существа с его трагической раздвоенностью. Даже мне не удалось сбросить с себя ярмо человеческих эмоций и желаний, хотя я и вышел за пределы смысла жизни. Но в общем-то дальнейшая твоя судьба зависит только от тебя, от твоего ума, запасов духовности и воли. Не уверен — не берись за дело совсем.
103
Дигамбара — одетый пространством (санскрит.).
— Я — воин. — помедлив, мрачно ответил Ставр.
— Тогда все в порядке. Поехали, орлы.
Но в этот момент кто-то вышел из кабины метро, большой и сильный, заглянул в гостиную. Они увидели перед собой Аристарха Железовского.
— Пришел проводить, — сказал тот вслух. — Уж простите старика за сентиментальность. Возвращайтесь с «серым призраком» или лучше с Конструктором. Только пусть он не слишком сильно трясет Систему.
— Хорошо, что зашел, — сказал Грехов. — Передай начальству «контр-3», что К-мигрантов необходимо нейтрализовать в первую очередь. Найти и уничтожить! Иначе они наделают много бед. Было время, когда с ними можно было договориться, теперь же в их психике произошли необратимые изменения. Этот случай лечению не поддается.
— Да, я знаю.
— Гуррах тоже не подарок, но их мало, и с ними нужно говорить на их языке, языке насилия и равнодушия. Проиграв, они уходят. Их цивилизация практически выродилась. Вселенной не нужны такие сверхагрессивные, хотя и технически талантливые существа, и мне их жаль. И еще: как только появится эмиссар-два, уходите в подполье. До нашего возвращения.
— Как мы это обнаружим?
— Почувствуете. Прощайте, Аристарх.
Железовский качнул головой, отступил.
— Ну уж нет, прощаться я не намерен. Желаю удачи!