Реликт (том 2)
Шрифт:
Тихо «качнулась» Вселенная, передав толчок мозгу и костям черепа. В голове зазвучал Голос Пустоты:
— Никто меня не… носите зонтики… падение реальности плачет красным ветром…
— Он сошел с ума! — прошептала Видана. — Я даже чувствую, как он страдает, пытаясь сообщить нам что-то важное.
— У тебя развилась джунглевая чувствительность, — пошутил Аристарх. — Но ты, наверное, права, Голос страдает, как и все мы. Новостей хороших мало, Дана. О Грехове с командой известно лишь, что они добрались до Орилоуха. Где они сейчас, никто не знает. А у нас — ты сама видишь, что делается.
— Аристарх,
Через минуту в спальню вошли трое мужчин: Прохор Панкратов, Пауль Герцог и Людвиг Баркович, и в доме сразу стало шумно и весело.
Каждый принес подарок, фрукты и вино, и даже Баркович, сбросив маску, галантно поцеловал пальцы девушки, сообщив искренне, что она обворожительна. Видана повеселела, справилась с очередным приступом боли и меланхолии и с удовольствием окунулась в атмосферу доброжелательности, шутливой пикировки и улыбок. Не хватало в этой компании только Панкратова-младшего.
Час пролетел незаметно. Говорили о чем угодно, только не о делах. Баркович рассказал, как он удил рыбу в озерах Плоти Бога на Марсе и все время вытаскивал лягушек-мутантов. Герцог поведал историю знакомства со своей будущей женой (оказывается, месяц назад он женился!), вычислившей его еще будучи десятилетней девочкой. Прохор Панкратов привел в пример своих родителей, потом себя, развеселив всех жалобами на «тиранство слабого пола». Эти разговоры подвигли Аристарха рассказать романтическую историю любви Ратибора Берестова и Анастасии Демидовой, и к ее концу за столом установилась тишина. За всеми воспоминаниями маячила загадочная фигура Габриэля Грехова, также любившего Анастасию, но сумевшего заковать свои чувства в стальные латы воли и уйти. Правда, не только у Виданы, зачарованно вслушивавшейся в рассказ, сложилось впечатление, что Грехов вернулся на Землю не в последнюю очередь из-за своей любви.
Приблизился приступ. Видана почувствовала, что начинает растворяться в тяжелом гуле, с каким через все ее тело потекла Вселенная, и вскрикнула, на мгновение увидев в черной бездне стремительно падающего вниз Ставра. Боль хлынула в глаза, в кончики ушей, в пальцы, в сердце, и девушка уже не видела, как ее перенесли на кровать, подключили к медицинскому комбайну и сделали сеанс биопереноса.
Через несколько минут она уже спала.
Большую часть времени патриархи синклита проводили теперь в бункере Железовского, опасаясь не столько за свою жизнь, сколько за сохранение их потрепанной войной организации. Все они знали, что основную тяжесть борьбы с вторжением ФАГа взяла на себя третья ступень контрразведки, «контр-3», но ни один проконсул не имел понятия, кто руководит ею, каковы ее возможности и кто на нее работает.
Железовский, конечно, догадывался о роли некоторых общих знакомых, того же Мальгрива, например, или Герцога, однако без нужды решил не искать выход на верхний эшелон руководства «контр-3», довольствуясь каналами связи с теми, кто получал прямые задания оттуда, — с Велизаром и де Сильвой.
После случая с Баренцем синклит оказался как бы в резерве. Конечно, никто не подозревал в каждом проконсуле предателя, но и предлагать серьезные дела начальники «контр-3» синклиту не могли, потому что Ярополк
Железовский размышлял об этом, когда в бункере один за другим появились Берестов, Лабовиц, примкнувший к отряду экспертов, Пауль Герцог и Мигель де Сильва. Опознаватель, вшитый в костюм Аристарха, признал в них «настоящих» интраморфов, хотя человек-гора и сам безошибочно чувствовал друзей.
Молча поздоровались, сели за столик с обычными фруктами и напитками. Поколебавшись, Железовский присел рядом, на время выйдя из оперативного поля инка, с которым только что разрабатывал схему влияния ФАГа на события в Солнечной системе.
— Левашов встревожен, — сказал Герцог, лицо которого несколько потеряло былую жизнерадостность. — Вакуум возле Чужой стал совсем «рыхлым», амплитуда его флуктуаций возросла настолько, что радиоактивными становятся даже стабильные элементы.
— Этого следовало ожидать, — пожал плечами де Сильва. — Налицо реальное изменение закона в локальной области пространства. То же самое происходит возле Копа де Плата, причем в больших масштабах. И не помогает никакая защита, потому что от вакуума защиты нет и быть не может: он всегда внутри нас, внутри любого объекта. Чем больше размеры нагуаля, тем выше фон давления чужого закона. А нагуали растут все быстрей.
— Совет безопасности забил наконец тревогу, — сказал Ратибор Берестов. — Хотя сделать, конечно, ничего не сможет, пока у руля Совета стоит Хасан Алсаддан. Пора начинать операцию «Чистка».
— Для этого нужна координация всех наших сил, — хмыкнул Лабовиц. — А нас пока отстранили от активного участия в Войне. С кем ты пойдешь нейтрализовывать Хасана? С женщинами? С негуманоидами?
— У нас есть пара-тройка обойм…
— Этого мало, необходимо полное компьютерное, энергоинформационное и агентурное сопровождение. Новый эмиссар без этого нам носа не даст высунуть.
— Ты считаешь, что он уже в Системе?
— Наверняка. Ведь даже слепому видно, к чему ведет рост нагуалей в Системе, а все руководители высших эшелонов власти как ни в чем не бывало продолжают оптимистично заявлять о «скором прорыве в иную реальность». То есть они-то говорят правду, подразумевая победу ФАГа, но народ уверен в обратном, в «контакте с мощной цивилизацией», посыльными которой якобы являются нагуали. Разве этот факт не говорит о прямом контроле ФАГа над их умами?
Наступило короткое молчание, которое разрядил Железовский:
— Каково твое положение в секторе?
— Шаткое, — ответил Берестов. — Сколько еще продержусь, не знаю, все зависит от конкретных расчетов Шкурина.
— У меня то же самое, — добавил Мигель. — В основном я занят тем, что охраняю Левашова, делая вид, что страшно занят разработкой теории нагуалей. Эмиссар ФАГа, может быть, и догадывается, что мы уже решили загадку нагуаля, а также тайну чужан-тартариан-орилоунов, но решительных действий не предпринимает.
— Что нам дает знание тайны чужан? — спросил Лабовиц. — Да ничего. Разве что возможность бегства в их вселенную.