Реликт (том 2)
Шрифт:
— В чем же дело? — спокойно отозвался Грехов. — Оставь двойника, для тебя они сделают исключение.
— Не понял!
— Мы для мира Орилоуха представляем посторонние включения, мусор, грязь, а вернее, нечто вроде информационного «вируса», искажающего адекватность и чистоту внутренних преобразований. Когда-то давно орилоуны весьма жестоко расправлялись с нашими разведчиками и контактерами, пока те не прекратили исследования.
— Что ж, если вы договоритесь с ними, я оставлю дубль, а на обратном пути заберу, — сказал Ян Тот.
Морион ждал товарищей возле одной из елок высотой в полсотни и диаметром основания в сто метров, Форма елки изменилась уже в тот момент, когда к ней приблизился чужанин, а когда подошли остальные члены экипажа, она и вовсе превратилась в сложнейший конгломерат морозных узоров. Чем-то этот конгломерат походил на «серого призрака» в момент размышления, и Ставр поделился впечатлением с Греховым.
— У тебя хорошая интуиция, — рассеянно сказал Габриэль, разговаривая одновременно с чужанином. — Сеятели — конечная стадия развития форм жизни, которое образует цепочку: Тартар — Чужая — Орилоух — цивилизация «серых призраков». Все они одного корня, но разного уровня выхода в наш мир. Сеятели эволюционировали на миллионы лет раньше, только и всего.
Ставр уже слышал подобную версию от Яна Тота, но, получив подтверждение Грехова, все же пережил несколько удивительных мгновений соприкосновения с тайной. Чужанин, Грехов и Ян уже скрылись в недрах орилоухского спейсера, а Ставр все еще дивился на него, пока развеселившийся Диего не подтолкнул Панкратова в спину:
— Смелей, эрм, еще не то узнаешь.
— Ну и дела!
— Это уж точно.
И они заторопились на зов руководителя экспедиции.
Внутри корабль орилоунов ничем не отличался от «тоннеля», по которому только что «путешествовали» земляне: ни одного источника света, но прекрасная видимость, красивые, гармоничные изгибы белоснежно-хрустально-серебристых стен с «морозным» рисунком, бегущие по потолку «живые» сталагмиты, разглядывающие гостей, какие-то ниши, большие и маленькие залы, заросшие перепонками и ледяной паутиной. Но ничего из быта людей гости не увидели, хотя Ставр подспудно ожидал каких-то волшебных превращений, хотя бы визуально имитирующих земные условия. Единственными понятными предметами, попавшимися на глаза, оказались вполне земные — с виду снежные — кресла, предложенные пассажирам в одном из залов.
Пол в этом зале был похож на замерзшую речную гладь с редкими барашками и волнами, потолок напоминал арочное перекрытие из невероятной красоты изогнутых балок.
— Садитесь, — кивнул на кресла Грехов. — Хозяин сам знает, что делать, а во время полета нам придется довольствоваться своими запасами. Есть-пить хотите?
— Я думал, нам предложат комфортные каюты, — весело сказал Диего. — Неужели орилоуны не могут создать для нас земные условия?
— Потерпишь, аристократ. К тому же орилоун, внутри которого ты находишься, и без того рискует жизнью или, во всяком случае, здоровьем. Он запросто может подхватить какую-нибудь «болезнь» вроде необратимых изменений при одном только контакте с нами.
Диего присвистнул:
— Героический парень! Так что же, мы теперь будем сидеть и ждать, пока не прилетим?
Чужанин, скалой торчащий в гуще «зарослей», скользнул по «льду» пола к стене зала и растворился в ней без следа.
— А он орилоуну не создает дискомфорта?
— Они родственники в каком-то смысле, так что за него не беспокойся. А нам лучше посидеть тихо.
Все расселись по креслам, замолчали. Через некоторое время Диего не выдержал:
— Хоть бы видеть, куда летим…
Не успел он закончить, как пол под ногами потемнел, стал прозрачным и превратился в экран или, скорее, огромное окно, сквозь которое стал виден космос.
Оказывается, они уже стартовали, хотя никаких ощущений при этом не испытывали. Далеко внизу, слева от кресел, на фоне редкого бисера звезд светился белесый шарик Орилоуха, справа сверкала, как бриллиант, центральная звезда Системы, и все это плавно уменьшалось в размерах, уходило назад, пока за считанные минуты планета и ее солнце не стали такими же искрами, как и звезды Галактики.
— Идем шпугом, — сказал Диего. — Оказывается, орилоуны тоже умеют ходить с двойным ускорением, как наши спейсеры.
И снова, будто отреагировав на его слова, стали прозрачными стены зала и потолок. Со всех сторон люди в креслах были теперь объяты тьмой космоса. Стал виден Млечный Путь, но не так, как с Земли. Орилоух был расположен, во-первых, ближе к ядру Галактики и как бы над ее плоскостью, а во-вторых, в другом спиральном рукаве. Хорошо было видно, что это действительно спираль.
Над головой слабо светилось скопление галактик Волосы Вероники, левее — горели облака света в Треугольнике, правее и под ногами сияли цепочки далеких галактик в Персее и Геркулесе, а еще дальше чернел абсолютный провал без единого лучика света — войд, гигантская, в миллионы парсеков, ячейка пространства, свободная от звезд и их скоплений, окаймленная со всех сторон волокнами галактических скоплений.
Люди, знавшие толк в красоте и гармонии, созерцали бы эту волшебную, хотя и достаточно привычную, картину долго, если бы не маневр орилоуна. Спейсер изменил ориентацию, замер на мгновение, задрожав, как бьющий копытом в нетерпении рысак, и рванулся вперед со все возрастающей скоростью.
— Поздравляю, — сказал Грехов с рассеянным видом. — Он решил показать нам все эффекты хода на сверхсвете. Видимо, понравились мы орилоуну. Когда меня транспортировали внутри «призрака», я ничего не увидел.
— Это значит, что орилоуны овладели «штриховой» сверткой измерений, — сказал Ян Тот. — Кстати, Габриэль, а лемоиды случайно не родственники орилоунов? Вы ведь в курсе, что возле нагуалей сначала появились лемоиды, а движутся они тоже в манере «струнного штриха».
— Лемоиды не имеют к орилоунам ни малейшего отношения. По одной из версий, это всего-навсего пузыри иного вакуума, макроквантовые флуктуации глюонного поля вблизи нагуалей. И разума в их поведении не больше, чем в горении костра.
— Есть и другие версии?
— Есть объективная реальность… не допускающая таких эффектов в нашей метавселенной.
— Так что же, лемоиды… не существуют?
Грехов не ответил, закрыв глаза.
Ян Тот хмыкнул, переглянулся со Ставром, которого тоже заинтересовали намеки Габриэля.
— Жаль, я не начал этого разговора раньше. Надобно проверить кое-что… Габриэль, а горынычи — тоже фантомы?
Грехов открыл глаза, в которых туманилась неизбывная печаль.
— Файвер, ты все понимаешь с ходу, а с проверкой потерпи до возвращения.