Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
Ладно, как надо бороться с насмешниками, он знает лучше, чем как поступить сейчас. Мальчишку надо будет оглушить, чтобы не сопротивлялся, потом связать, пожалуй. И потом, наверное, придётся его тащить на себе, хотя бы до дороги…
Меч тескомовца был подстать мечу Свима – тяжелый, из великолепного мелерона цвета чуть подсохшей травы, он матово поблескивал клинком в свете солнца и в руках сильного мужчины казался невесомым. Меч ходил в его руке, ведомый одной кистью. Кончик меча описывал всё увеличивающиеся круги.
Зачем тескомовец так крутил мечом, Камрат не понимал и не торопился что-либо предпринимать.
Стал слышен тонкий посвист разрезаемого воздуха. Мужчина, похоже, увлёкся размахиванием меча.
«Сейчас!» – подумал Камрат, и тескомовец бросился на него. Меч, опускаемый плашмя, пролетел, рассекая пустоту там, где только что находился мальчик, а сам он опять рядом с меленраем и жадно оглядывает его и ищет неудачный шов, или свежую застёжку, или неправильно подогнанные пластины, чтобы достать жалом гладиуса то, что надежно спрятано под бронёй – тело тескомовца.
Новый обоюдный отскок в противоположные стороны.
Мужчина хмурится и свирепеет. Обычное хладнокровие оставляет его. Будь перед ним взрослый, он бы знал как себя вести перед ним. Но этот мальчишка…
Камрат быстро огляделся. К”ньец изловчился и дотянулся до руки тескомовца, который охотился за ним, и ранил его, но вид у хопса не боевой, а тескомовец наступает. Ф”ент увлёк своего преследователя далеко от места схватки, они оба исчезли где-то там, за перепадами поверхности земли. Пусть тескомовец побегает за стехаром.
Единственным зрителем и свидетелем происходящего стал Харан. Он успел оглушить недобитого тескомовца и теперь неотрывно следил за леденящей его кровь картиной единоборства мальчика и зрелого, искушённого в боях, тескомовца. Сам когда-то тескомовец, Харан видел, насколько взрослый превосходит мальчика в росте, массе, в длине оружия. Да, всё это давало тескомовцу преимущества, но только не перед этим удивительным малышом.
Харан, примеривая на себя происходящую на его глазах стычку, сам не знал, как бы он построил свой бой, будь он сейчас на месте тескомовца. Руководитель звена, по-видимому, тоже бился над той же задачкой. Выло что-то такое в действиях мальчика, что совершенно не походило на всё виденное им до сего дня.
Если оценивать каждое движение Камрата, то ничего особенного в них как будто не было. И настойчивость его, на взгляд со стороны, страдала прямолинейностью – приблизиться к тескомовцу как можно ближе и поразить его, воспользовавшись несовершенством старого меленрая, подобранного когда-то к стройной, не такой массивной, фигуре тескомовца, едва сходящегося сейчас на нём. Всё так: прямолинейность, позы, похожие на оцепенение в мгновения кратких перерывов в бое, нелепые движения гладиуса, больше похожие на заточку конца палки, чем на боевые приемы. Зато в целом создаётся ошеломляющая нелогичность ведения схватки, и как ему противостоять – не ясно, даже наблюдая со стороны.
К тому же тескомовец явно стал уставать. Вся беда бойцов Тескома Сампатамии заключалась в потере ими боевой сноровки. В последние годы, лет пять-семь, основная стабилизирующая организация перешла от активной политики в бандеке к пассивной, что послужило, кроме невозможности ужиться с этим поганцем – Тикером, одной из причин в своё время ухода Харана из ее рядов.
Обычно Теском вмешивался во все сферы жизни страны, жестко подавлял всякое проявление бандитизма, междоусобиц среди разумных, усмирения гуртов. Тескомовцам приходилось много передвигаться по территориям, сшибаться в кровавых схватках с воинственно настроенными отщепенцами из людей и выродков. Подготовка бойцов велась в школах – хирисах – на самом высоком уровне отличными учителями. В такие периоды взрослели бойцы Тескома, набирались опыта, умели защитить себя и других. Им тогда не было времени сладко есть, вести изнеженный образ жизни вне зависимости от их положения на иерархической лестнице в организации Тескома.
Но прошли те времена, и у такого воина, с одним из которых судьба свела в поединке с Камратом, всё осталось в прошлом. Всё лучшее: выносливость, азарт, владение оружием. Он, конечно, ещё представлял грозную силу, при нём сохранились опыт и навык, однако на смену им пришли быстрая одышка, тяжелый шаг и потеря квалификации ведения боя из-за долгого отсутствия практики. Такими были и вчерашние бойцы, прилетевшие на шаре.
Камрат до сих пор совершенно не ощущал подступающей усталости от противостояния тескомовцу, в то время как его противник уже обливался потом, надрывно дышал и терял терпение.
Смахнув со лба капли пота, выедающего глаза, тескомовец перестал думать о том, кто перед ним. Неважно, что мальчишка, важно одно: ему противостоит вооруженный человек, напавший на представителя Тескома. «Кому нужен этот гадёныш, пусть сами его берут, хоть голыми руками!» – злясь на себя, думал звеньевой. – «Надо было сразу заняться с ним по-настоящему. А теперь… Жарко, во рту горько!.. А это ещё кто такие?»
Тескомовец увидел две смутные человеческие фигуры, показавшиеся вдалеке. Они стремительно приближались к месту схватки. Похоже, это не тескомовцы, поскольку бегут не от дороги, а откуда-то из недр Дикой Земли.
– Наддар! – услышал он отчаянный призыв одного из своих бойцов, к которому подбегали неизвестные.
Руководитель купора отступил на несколько шагов, и обернулся на зов. Меленрай на нем напрягся, и Камрат наконец-то обнаружил место, через которое можно было поразить тескомовца.
– Отступай к дороге! – крикнул звеньевой своему бойцу. – Отступай! А я тут сейчас… А-а!..
Рядом с ним стоял Камрат.
Пока тескомовец был занят перекличкой и отвлёкся всего на мгновение, мальчик сделал несколько неуловимо быстрых шагов и вонзил своё оружие в открывшуюся прореху в броне.
Противник упал, Камрат осмотрелся и увидел Свима, а за ним ярко разодетого торна, вынимающих мечи против оставшегося в живых тескомовца. То, что он был последним, Камрат узнал чуть позже. Ф”ент, уводя своего преследователя подальше от места схватки, вывел его прямо на бегущих на подмогу, Свима и торна.
Встреча всей команды, Свима и Клоуды, мальчика и Свима, торна со всеми – всё происходило в каком-то сумбуре: мельтешение снующих туда-сюда людей, хопса и торна, невразумительные радостные выкрики, слёзы радости у Клоуды, переходящие в рыдания, начало рассказов, что с кем случилось за время разлуки…