Реликтовая популяция. Книга 3
Шрифт:
На полу между столами места досталось всем…
Спали долго, отсыпались. Появление на дороге такого приюта вселяло надежду о независимости команды от недостаточных запасов еды. Ведь на платформу можно было её нагрузить в избытке. Всё это не заставляло торопиться с выходом в путь. Достижение Скалы даже десятью днями позже – ничто с пролетевшими тысячелетиями.
Впрочем, никто, конечно, не собирался терять времени зря, в конце концов, дорога утомляет, и чем быстрее она закончиться, тем лучше. К тому же тлело подспудное мнение – чем быстрее идти, тем меньше будет подготовлено таких неприятностей, как появление червя К”аукирки и его наживки в виде несуществующих мест отдыха.
Оттого утром собирались хотя и не спеша, но и не мешкали.
Плотно поели, добыли из щедрых столов про запас то, что могло не испортиться в дороге и, наконец, покинули гостеприимный дом. У своеобразного крыльца стояла платформа, на неё стали класть всё, вплоть до заплечных мешков.
– Давайте возьмём ещё одну! – указал Зливан на вторую платформу на поле; она стояла там же, где вчера находилась и первая. – Её тоже надо взять.
Однако мнения тут разделились.
– Достаточно одной, – высказал своё мнение Малион.
– Нет, – возразил Харан. – На них можно и нужно посадить женщин и Р”япру. Да и самим время от времени можно будет отсидеться… Камрат, надо взять. Сестерцию лучше будет не идти, а лежать.
Сестерций вскинул, было, гордо голову, сдвинув чалму на бок, но ничего не сказал.
– Зливан, – сказал Камрат. – Толкать придётся твоим дурбам. Они согласны?
– Мы согласны, – ответил за дурбов Зливан. – Налегке пойдём, а толкать эту моблу одному под силу.
Глава 18
Толкать платформу и вправду можно было одному человеку. Вначале хотели установить очерёдность для всех, но молодые дурбы, верные заверению Зливана, взяли это на себя.
Кое-кого сразу усадили, а Сестерция положили, в качестве пассажиров. Лепток долго упрямился, но как только вода вновь налилась в его сапоги, он сдался. К нему присоединили Грению и Думару. Подсадили и Р”япру. Её маленький рост даже в небольшой воде создавал ей неудобство, она замокала с ног до головы. Но не жаловалась, однако все видели, как ей трудно идти. Впрочем, из-за навала заплечных мешков, распухших от вложенных в них запасов, людям пришлось довольствоваться небольшими пяточками, выделенных для сидения.
Лептоку досталось шуток и язвительных замечаний, но никто не претендовал заменить его. Вчера все видели, с каким трудом, не без помощи Невлоя он снимал пропитавшиеся водой сапоги. За ночь они слегка высохли, да и то благодаря куртке, в которую были завёрнуты.
Зато Грения с Думарой, не имеющие возможности близко общаться в дороге, не теряли времени – говорили без умолка и от души, сплетничали и делились «страшными» тайнами.
Однако наступившая как будто идиллия спокойного и мирного движения, когда сил ещё много, за спиной не висит обременительная ноша, а дорога уже освоена со всеми её неудобствами, закончилась.
Одно, что стала подниматься вода, так что скоро люди брели в ней почти по колено, а путры – по пояс.
Поднятие воды можно было хоть как-то объяснить: дорога заметно спускалась в ложбину. Правда, и до того встречались такие перепады дна Болота, но уровень воды оставался всегда постоянным. Но кто знает, вдруг здесь в барьере образовалась течь, вот воды и прибыло.
Но было и другое – коридор дороги, созданный барьерами, стал резко сужаться, только-только протолкнуть платформы. А поскольку опорой для них, по-видимому, служил турус дороги, то они стали зарываться в воду, и толкать их стало намного труднее. Зато к этому времени ожил Сестерций. Каким-то образом, как он заявил, ему удалось черпать энергию от моблы. И теперь он толкал её, не на минт не отрывая от неё рук.
Появились проблемы.
Команда потеряла сплочённость, разбив её на три изолированные группы. А пассажирам пришлось покинуть насиженные места. Появилась необходимость переложить заплечные мешки, до того беспорядочно громоздящиеся горой. Их поставили так, чтобы вода не могла попасть в них.
Лептоку не повезло дважды. Он слез с платформы и его короткие в голенищах сапоги сразу наполнились водой, а его рюкзак оказался водопроницаемым, и как его не укладывали, Лептоку пришлось взвалить его на спину.
Двигались не ходко, перекликались – это единственное, чем они воспользоваться, чтобы общаться, и для уверенности, что никто не потерялся, потому что с узиной пришло затемнение, видимость сильно ухудшилась. Оставалось надеяться, что замыкающие команду Малион и Невлой, навряд ли дали бы кому-то отстать.
Все эти изменения не добавляли ни людям, ни путрам оптимизма. Замолкли разговоры, лишь пыхтение и вскрики, оклики и вздохи.
Так они брели около праузы, но всем показалось, что возникшие неудобства длятся уже пол дня. Путешествие стало оборачиваться своей занудливостью, когда идёшь, а впереди беспросветно всё одно и то же.
И когда за стенками барьера появились огни, все даже вздохнули свободнее – стало хотя бы светлее. Но после того как огни оказались горящими глазами угрожающей величины монстров, путешественники почувствовали себя совсем неуютно.
Монстры раз за разом наплывали, встретив преграду, разевали бездонные пасти, баламутили воду, отступали назад, отчего огни метались, создавая неприятную для людей игру светотени. Но в большей степени это сказалось на путрах. Не сдержалась Х”вьюся и завыла, громко захрюкал Т”евара и забил перед собой лапинами, разбрызгивая воду, вызвав недовольство людей, идущих с ним рядом. Увещевания не помогали. Кто-то из молодых дурбов пообещал его обуздать мечом. И лишь когда потомка кабанов оттеснили назад, к Невлою, он усмирил его.
Стая монстров рассеялась так же внезапно, как и появилась. Возможно, их разогнали мавши, чьи тени как будто промелькнули невдалеке и ушли вперёд. А вскоре дорожный коридор расширился, и слой воды под ногами вернулся к прежнему уровню – по щиколотку.
Лептока опять усадили на платформу, помогли снять сапоги, чтобы вылить из них воду. Знающие тоже заняли свои места, а Грения и Думара сесть отказались – и наговорились, и решили дать кому-нибудь другому возможность посидеть и отдохнуть, а идти для них без заплечных мешков – одно удовольствие.