Релокант
Шрифт:
Мишка снова поднялся на крышу и залег, привычно разглядывая окрестности. Бинокль и, правда, оказался здесь неоценим. По крайней мере, многое теперь стало куда понятней. Крошечные точки где-то на грани видимости оказались Гончими, которые могли лениво лежать прямо на дороге или, наоборот, прятаться в какой-нибудь разбитой витрине. И их было довольно много. Мишка спускался с крыш и шел в направлении, противоположном тому, где видел хищников, но он неизменно находил их снова. Видимо, стаи этих тварей разбили город на зоны и патрулировали каждая свою территорию.
Он все так же проходил квартал за кварталом, пополняя свою
«Не лезь в Черное Озеро!»
«Все двери в последнем коридоре — ловушка»
Такого рода надписи попадались ему тут и там. Видимо, те, кто терял жизни в проклятом Междумирье, пытались предупредить об опасностях новичков, таких, как он. Тех, кто еще не потерял надежду уйти отсюда.
Деловой центр был все ближе и ближе, а стаи Гончих встречались все чаще и чаще. И уходить от них стало все сложнее. Они явно могли общаться между собой, переговариваясь на недоступных людям частотах. Иначе сложно было объяснить странную разумность их действий. А еще, Мишка узнал, что он тут не один. Он разглядывал в бинокль одинокую фигурку человека, который шел по улице, оглядываясь по сторонам. Собственно, и сам Мишка вел себя здесь точно так же. Гончие появились через минуту после того, как человек свернул за угол. Они немного постояли, а потом пошли за ним гуськом, раздувая уродливые вывернутые ноздри. Еще через минуту до Мишки донеслись слабые крики, которые постепенно затихли. Кому-то сегодня не повезло. Мишка слетел вниз, и побежал, что есть мочи. Гончие ушли направо, значит ему налево. Пара кварталов точно будет свободна.
Старинные дома с лепниной довольно сильно отличались от тех, что были на окраине. Здесь дома стояли еще теснее, занимая порой целые кварталы. Мишка все так же шел по крышам, оглядывая окрестности. Иногда эти дома и вовсе представляли собой огромные квадраты с двором-колодцем внутри. И они могли выходить на две улицы сразу, а то и вовсе стоять на широком перекрестке. С их крыш открывался шикарный обзор на сотни метров вперед.
Мишка никуда не спешил. Одно погружение в Междумирье — сутки. Потом его отсюда просто выбросит. Если ему повезет, конечно… Сегодня вот не повезло. Осторожное клацанье когтей по металлу кровли заставило Мишку вскочить и выхватить пистолет. Первая Гончая уже вылезла из двери чердака, а на ее безглазой морде снова читалось выражение самодовольства. Это звук ее когтей он услышал. Две другие Гончие показались секунд через тридцать, и теперь они шли прямо к нему, осторожно балансируя на покатой крыше.
Влип! — обреченно подумал Мишка, глядя на приближающуюся к нему смерть. Бежать тут некуда, псы окружали его полукольцом. Кого же застрелить из них? — промелькнула дурацкая мысль. Дурацкая она была потому, что гончие были совершенно одинаковые. Левую! Сухой треск выстрела разнесся по пустому кварталу, эхом отражаясь от стен домов. Гончая осыпалась черной пылью, а две других коротко рыкнули и ускорили шаг.
Две руны! Я взял две руны! И что с того? — думал Мишка, раз за разом погружая кинжал в бок Гончей. Они летели вниз, обнявшись в последнем смертельном объятии. Темнота!
Мишка не видел, как на его браслете вспыхнула и погасла руна Уруз, вторая из тех, что ему удалось сегодня собрать. Впрочем, это уже не имело никакого значения. Все три руны нужно было собрать за одно погружение, а прямо сейчас ветер развеивал черную пыль, что осталась на месте его тела, и тела убитой им Гончей. Напрасна была его смерть? Как сказать. До делового центра остался всего квартал. Запыленные стекла небоскребов были так близко, что Мишка уже видел в бинокль письменные столы и мониторы компьютеров на них. Его цель была близка.
Глава 19
Дархан. Красная ветвь миров. Двадцатый второй день после релокации.
Жареная треска и сегодня была неимоверно хороша. Мишка бывал в портовой забегаловке почти каждый день, но наесться стряпней Густава никак не мог. Наверное, было какое-то волшебство в свежей рыбе, которая попала на сковороду прямо из рыбацкой сети. Посетители кафе, по всей видимости, разделяли Мишкины мысли, потому что ели вдумчиво, почти не отвлекаясь на разговоры. Единственное, что прерывало сосредоточенную работу челюстей, было пиво, которое лилось в глотки местных обитателей литрами, галлонами и пинтами. Как кому было удобно считать.
— Две руны? — с любопытством спросил Густав. — Ты все еще хочешь уйти отсюда? Зря! Тут ведь совсем неплохо.
— У меня там мама, — смущенно пояснил Мишка. — И она одна…
— Веская причина, — серьезно кивнул Густав. Ты уже добрался до подземной парковки или еще не успел?
— Парковка? — напрягся Мишка. — Какая парковка?
— Подземная парковка под самым высоким зданием в центре. Там банк какой-то, — пояснил Густав. — До нее почти все добирались, кого ты тут видишь. Прямо от нее начинается длинный коридор, который и заканчивается дверью. Ее-то и надо открыть. Все просто, парень.
— И никто из вас ее не открыл, — продолжил его мысль Мишка.
— Никто, — подтвердил Густав. — Красные Миры не отпускают нас. Видно, есть что-то такое, что держит нас здесь. А, может быть, мы на самом деле не так уж и хотим уходить отсюда. Именно поэтому мы все еще тут.
— Я знаю, что вас держит тут.
Мишка встал из-за стола, положив на стол десятку. Густав повернулся к нему, а на его лице появилось выражение недюжинного любопытства.
— И что же? — спросил он, вытирая руки о фартук.
— Вы не готовы идти до самого конца.
— А ты готов? — испытующе посмотрел на него Густав.
— Готов, — кивнул Мишка.
— Тогда иди, — абсолютно серьезно посмотрел на него взрослый, битый жизнью мужик. — Я верю, у тебя все получится. Сколько жизней у тебя еще осталось?
— Семь.
— Удачи, Михель! Она тебе понадобится!
***
Восемь дней спустя. Эдем. Тридцать дней после релокации.
Мишка оставил в проклятом Междумирье все жизни, кроме одной. Он шел в подвал того самого банка, и раз за разом бежал по длинному коридору, который заканчивался тяжеленной дверью, открывавшейся круглым колесом вместо ручки. Он добегал до нее уже пять раз, пробуя крутить запорный механизм, но все было тщетно. Мишку не обманули, силы его были слишком малы для этой задачи.