Ремесло древней Руси
Шрифт:
За сорок лет, прошедших со времени выхода в свет «Русских кладов», наши музеи пополнились огромным количеством нового материала, в большей своей части изданного. С 1896 по 1939 г. количество известных науке русских эмалей возросло вдвое по сравнению с периодом 1822–1896 гг. Эти новые находки позволяют поставить ряд вопросов, связанных с датировкой, отдельными центрами производства, районами сбыта эмалей и т. д. В результате раскопок в Киеве были открыты эмальерные мастерские [777] ; в кладах, в курганах и при раскопках городов были найдены разнообразные вещи с эмалью [778] .
777
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев, 1913.
778
Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени. — АЛЮР, 1901, октябрь (золотой венец с изображением Александра Македонского); Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V,
Из работ, посвященных эмалям и вышедших в свет после «Русских кладов», можно назвать статью М. Сергеевой [779] , очерк В. Никольского [780] и интересную книгу эмальера-производственника В. Селезнева [781] . К сожалению, во всех этих работах новый материал не учтен [782] .
Эмали различаются как по составу эмалевой массы, так и по характеру подготовки основы для них.
779
М. Сергеева. Из истории русской эмали. — «Среди коллекционеров», 1922, № 4.
780
В. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, П., 1923.
781
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства в связи со стеклоделием и керамикой. — «Труды Гос. исследов. керамического института», вып. 3, Л., 1926. — Автор в течение многих лет варил эмали для всей России.
782
Я не останавливаюсь на работе А.С. Гущина («Памятники художественного ремесла»), так как за исключением каменнобродского клада все остальные вещи были известны Кондакову при написании им «Русских кладов» и «Русских древностей в памятниках искусства».
Существуют следующие виды эмалевых сплавов:
а) компактные (глухие, опаковые),
б) прозрачные,
в) просвечивающие (опаловые),
г) расписные.
По характеру металлической основы они делятся на следующие разделы:
а) выемчатая эмаль,
б) перегородчатая эмаль с листовыми перегородками,
в) перегородчатая эмаль с филигранными перегородками.
Различия в составе массы зависели от уменья мастера-стеклодела и от художественного направления школы эмальеров.
Древнейшие примитивные эмали IV–V вв. все компактны и непрозрачны. Преобладают среди них цвета красный, голубой и зеленый как наиболее доступные для выработки (медные окислы, плавленые с доступом воздуха или в присутствии таких простых восстановителей, как олово и железная окалина).
Существует множество различных рецептов эмалевых масс; все они представляют варианты свинцово-калиевых стекол с теми или иными добавлениями. Свинец добавлялся для большей легкоплавкости массы.
Стеклянная масса дробилась в специальных ступах в порошок, и этот порошок служил сырьем для эмальеров. Степень устойчивости и развитости эмальерного дела определяется умением мастеров не только пользоваться готовыми массами, но и самим приготовлять их. В отличие от других производств, где разделение производственного процесса означало прогресс, в эмальерном деле оно означало несамостоятельность и слабость мастеров-эмальеров, зависевших от стеклоделов. На примере «варварских» эмалей IV–V вв., исчезнувших сразу во всей Европе одновременно с падением римских центров производства стекла, мы уже видели эту первичную стадию эмальерного дела, основанного исключительно на привозном стекле. Среднеднепровские мастерские выемчатой эмали не смогли существовать самостоятельно после падения Рима.
В этом отношении эмальерное дело Киевской Руси было организовано несравненно прочнее. Раскопанные В.В. Хвойко эмальерные мастерские (одна близ Десятинной церкви, а другая — на Фроловской горе) интересны тем, что там наряду с остатками производства эмалей обнаружено развитое производство цветного стекла и стеклянных изделий (браслеты). В мастерских найдены большие куски эмалевой массы и следы ее в тиглях и горнах [783] . Следовательно, киевские эмальеры умели сами готовить наиболее сложную и технически совершенную часть необходимого полуфабриката — стеклянную эмалевую массу и в этом отношении не зависели от Византии. Кстати, и по своей цветовой палитре киевские эмали существенно отличались от современных им греческих.
783
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев, 1913.
Технологический процесс стеклоделия неизбежно объединял эмальерное дело с изготовлением не только стекла, но и поливной керамики и мозаичной смальты, для которых был нужен тот же стеклянный порошок. Не удивительно поэтому, что мастерские ювелиров-эмальеров и мастерские по изготовлению керамики с эмалевой поливой и смальты бывают расположены рядом.
В Киевской Руси в XI–XIII вв. применялись как компактные, так и просвечивающие (опаловые) эмали. Прозрачная эмаль не нашла себе применения.
Из способов подготовки металла под эмаль в XI–XIV вв. применялась преимущественно самая сложная, самая изысканная техника перегородчатой эмали и лишь отчасти выемчатой.
Подавляющее большинство известных нам вещей сделано из золота по способу перегородчатой эмали (рис. 102), незначительная часть из меди или серебра (но с золотыми перегородками).
Рис. 102. Перегородчатая эмаль (увелич.).
Особый раздел составляют выемчатые эмали по медной основе с одноцветной поливой, являющейся ходким товаром, предназначенным для деревни. Для эмалевых вещей применялось золото 70-80-й пробы. Основной контур рисунка штамповался на специальной прорезной матрице. Одна такая матрица найдена при раскопках В.В. Хвойко близ Десятинной церкви [784] . В коллекции Б.И. Ханенко есть два колта, сделанных, по всей вероятности, именно на этой матрице (рис. 103) [785] . Матрица представляет собой луновидную пластинку толщиной около 12 мм со сквозной прорезью, отвечающей основным контурам рисунка: стилизованное дерево в центре и две птицы по сторонам. У птиц прорезаны только общие очертания корпуса и крыльев; ноги отсутствуют (рис. 104).
784
Коллекции Киевского Исторического музея из раскопок В.В. Хвойко в усадьбе Петровского.
785
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, т. XXVII, рис. 998 и 999 (усадьба Лескова близ Десятинной церкви, клад 1876 г.).
Рис. 103. Золотые колты с эмалью.
Рис. 104. Стадии изготовления колтов с эмалью.
1 — прорезная матрица для тиснения золотых листов (Киев); 2 — тиснение золотого листа; 3 — напаяны перегородки для разных цветов эмали; 4 — увеличенная деталь колта (в перспективе); видны тонкие золотые перегородки, напаянные на ребра; 5 — перегородки заполнены эмалью; эмаль расплавлена и зашлифована; по краю готовый колт обсажен жемчугом (Киев); 6 — вид сбоку.
На эту матрицу накладывался тонкий лист золота и в нем осторожно (чтобы не порвать лист) продавливались углубления, соответствующие контурам дерева и птиц. Таким образом, рисунок, подлежащий дальнейшей расцветке посредством эмали, оказывался как бы в лоточке, углубленном по отношению к поверхности щитка колта на 1–1,5 мм; дно у лоточка было плоское, края вертикальные. В некоторых случаях дно этого лоточка приходилось припаивать (очевидно, лишь тогда, когда тонкий золотой лист рвался при тиснении на матрице). Внешние края щитка также оттискивались на матрице и подрезались. Снятый с матрицы золотой лист был готов к дальнейшей самой тонкой работе златокузнеца.
Мастер заготавливал тончайшие золотые полоски (десятые и сотые доли миллиметра), намечал на дне лоточка острой иглой детали рисунка и, вооружившись миниатюрным пинцетом и вишневым клеем, начинал создавать золотые перегородки для эмалей различных оттенков. В отличие от немецких и французских эмальеров XII–XIII вв., допускавших произвольное смешение красок, русские мастера никогда не позволяли себе переступать границы чистых тонов. Задача ювелира заключалась в том, чтобы для каждого цвета создать особую, совершенно изолированную, замкнутую ячейку из золотых перегородок. Так, например, если художник изображал человеческое лицо, то для черных бровей требовалась маленькая замкнутая ячейка вытянутой формы, для глаза ячейка для белка, а внутри ее — миниатюрная ячейка для зрачка. Если принять во внимание, что все-то лицо имело иной раз 3 мм в поперечнике, то нетрудно понять, что тонкость работы ювелира, напаивавшего микроскопические глаза и брови из замкнутых перегородок, превосходила обычные масштабы. В тех случаях, когда по замыслу художника большая площадь должна была быть покрыта одним цветом, ее все-таки расчленяли золотыми перегородками как для большой прочности, так и для художественного эффекта. Золотые ленточки изгибались пинцетом, по рисунку и при помощи вишневого клея наклеивались на дно лоточка. Высота перегородок должна была превышать высоту стенок лоточка. Колты из клада 1876 г. требовали около 75 отдельных перегородочек на каждом щитке (глаза, перья, листья на дереве и т. д.). После наклейки деталей рисунка внутрь перегородок насыпался припой, и щиток ставился на жаровню для припаивания перегородок. После этого дно лоточка внутри перегородок подвергалось шраффировке (насечке) для лучшего сцепления с эмалевой массой [786] . Затем посредством чеканки дополнялись некоторые детали, не требовавшие перегородок. Подготовив золотую основу, мастер приступал к эмалированию. Для этого ему нужно было в каждую ячейку положить определенную дозу эмалевой массы, истолченной в порошок и смешанной с водой. При этом он должен был учитывать коэффициент расширения, различный у разных составов и в зависимости от него уменьшать или увеличивать дозу, чтобы после плавки во всех секциях рисунка уровень эмали был одинаков и совпадал с уровнем золотого поля. Разложив эмаль по перегородкам, эмальер ставил щиток в жар для того, чтобы расплавить массу.
786
Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени. — АЛЮР, 1901, октябрь. — Во втором киотце слева эмаль выкрошилась и видна густая сеть царапин.