Ремесло Государя
Шрифт:
– Ваше Императорское Величество! По всем имперским обычаям и порядкам... И... и... в романах пишут...
– Девчонка покраснела, как маленький клубень травы рогаро, и съежилась от внезапного ужаса: ну вот!
– посмела говорить, а запнулась, язык онемел и мысли спутались!..
– Я слушаю, продолжайте, сударыня. Просветите меня, старого, о чем там пишут в новомодных романах?
– Вы... Ваше Императорское Величество только что... Вы... только что... соизволили возвести в рыцарское достоинство этих отважных зверей!
– Я???
– Да, Ваше Величество! В несказанной милости и мудрости своей, Вы повенчали на рыцарство этих сильных и бесстрашных
Император от неожиданности хохотнул было, но сразу же оборвал смех. Два его ближайших царедворца, канцлер и глава сыска, поостереглись подхватывать монаршее веселье, а остальные, не столь чуткие и опытные, просто не успели этого сделать.
Император ощупал взглядом присутствующих и прокашлялся.
– А ведь шмакодявка права! Я говорю, сударыня, что вы, несмотря на немногие прожитые вами весны, к сегодняшнему дню гораздо более похожие на детство, нежели на юность, сумели очень ловко поймать за язык своего государя, и теперь в ваших словах обнаружилась правда, с которой вынужден считаться даже император, то есть я сам. Фирани, а, Фирани? Подойди ко мне поближе, я хочу тебя про внучку спросить.
Старуха баронесса приковыляла, трепеща и задыхаясь, к императорскому креслу и опустилась на колени, так, чтобы хотя бы краешком платья загородить собою ненаглядное и неосторожное чадушко.
– Я здесь, Ваше Величество, припадаю к стопам Вашего Величества и умоляю простить нас за дерзость!
– Коленки-то скрипят, да? У меня тоже так же, если не громче. Вот буду вставать - сама услышишь. Так эта синеглазка и есть Фирамели Камбор?
– Да, Ваше Величество. Но дерзость ее не была злоумыслом, ведь она еще дитя!
– Что ты стонешь, Фирани? Я ее не собираюсь наказывать, хотя бы потому, что наша благодарность за высокие услуги, оказанные Империи этой... молодою сударыней, слишком свежа, чтобы забыть о ней... Дайте баронессе подушку под ноги, ужасно смотреть. А тебе, Фирамели, твоим коленкам не больно от этих каменных плит?
– Нисколько, Ваше Величество. Мне больно лишь чувствовать неудовольствие государя, вызванное моими необдуманными словами!
Император поднял голову и посмотрел на арену. Там было все по-прежнему: два холма мертвой плоти, демонической и звериной, и живые, но израненные медведи, один из которых продолжал беспорядочно кружиться на месте, а другой отполз чуть в сторону и устало, словно нехотя, пытался зализать ужасные раны, сплошь покрывающие его бока и лапы.
– Слова твои были обдуманны - хотя и наспех, но от этого не менее хорошо. Необдуманна была дерзость, с которою ты посмела их высказать.
Искры полыхнули от левой и правой руки императора, брови грозно сомкнулись в единую мохнатую серебряную гусеницу, чуть сползшую к левому виску, но канцлер и глава сыска, в отличие, к примеру, от Ликумачи Васа, совершенно четко понимали, что гнев государя неглубок и наигран. Видела это и старая баронесса Камбор, не утратившая, за сотню лет разлуки со своим царственным возлюбленным, наблюдательности и памяти о том, кто был ей когда-то, целую вечность назад, так дорог.
– Уповаю на милосердие Вашего Величества!
– Ох, и хитра же ты, старая! Ох и змея! Видишь же, что наказания не будет, а туда же... Ты это... Скажи сыночку, чтобы не только в походы ходил, а за младшей дочерью присматривал... Старших-то всех пристроил?
– Всех, хвала богам!
– Сам так и не женился с тех пор?
– Нет, Ваше Величество. Уж я ему говорила - ни в какую. Маркитантками, говорит, обойдусь, а другой хозяйке в доме не бывать.
– Это он зря зарекается. Да и дочь - вон какая в итоге сорванец получилась! Она должна нежной и трепетной дамой воспитываться, а не ратником с большой дороги. Сыночек же твой буйный, со всеми его сыновьями, при всем моем уважении к их воинским заслугам, не тем местом думает... Ничего, зимой увижу его при дворе - я ему всыплю. Фирамели! К тебе обращаюсь!
– О, Ваше Величество!
– А поклоны ловко кладешь! Бьюсь об заклад - и все танцы выучила. К ловкости - еще бы тебе и манеры, приличествующие благонравным и скромным девицам из хорошего дворянского рода. Среди которых, кстати намекну, по достижении совершеннолетия и выбираются фрейлины для Ее Величества и Ее Высочества!.. Гм... Да, неосторожным словом своим я повенчал на рыцарство воинов-медведей, повенчал на поле боя, в этом ты права. Но несмотря на твое высочайшее заступничество, я не отменю своего приказа умертвить их, ибо... Ибо! Ты мелкая - не скажу глупая - неопытная девчонка, и голова твоя сызмальства, по родительскому недосмотру, а то и попустительству, набита всей этой дурью из романов! Для тебя история с твоим заступничеством закончится на пороге моего цирка. А для них? А?
– Что, Ваше Величество?.. Покорнейше прошу... я... Боюсь, Ваше Величество, что я не вполне...
– Объясню. Медведи сильно искалечены, оба. Это у тургуна передняя лапа или кусок хвоста могут вновь отрасти, если тургун живой, конечно... А медведи крепкий народ, но плоть им дарована богами одна единственная, другая не вырастает. Эти же два красавца - теперь калеки до конца жизни. Им не дано отныне добыть себе пропитание ни на родных пригорьях, ни на арене цирка. Как им жить? Для чего?
– Я уговорю батюшку, отпишу ему немедленно, и он возьмет их к нам, они будут жить в моем зверинце. У меня уже есть два степных птера, мизгач, ручной горуля, ящерная...
– Цыц! Извините, юная сударыня, но вы много болтаете. Медведь и тургун ручными не бывают. Это во-первых. Если бы вдруг - случись такое немыслимое чудо - ты сумела бы меня уговорить на сие, то знай: два твоих рыцаря проведут остаток дней в темнице, безнадежными калеками. Это во-вторых. Они даже не будут понимать того, что повенчаны в рыцари, что им оказано милосердие, что живут они не в тягостном плену у жестокой тюремщицы, а в зверинце у очень доброй и легкомысленной девочки... Вникла в мои слова? А?.. Продолжу. А представь, что милостью богов они оба вдруг осознали бы и рыцарство свое, и незавидную, негордую участь - до конца жизни быть искалеченными игрушками в узилище, для той, которая по мимолетной прихоти своей... Ох, боги мои, боги... Ну вот, начинается... Все вы одинаковы - и умные, и не очень... Хватит реветь! Фирани, забирай эту маленькую плаксу, езжайте к себе на подворье и ждите. Я потом вас обеих обязательно приму и награжу как положено. С трубами, с огнями, в присутствии всего двора. Прочь, прочь с моих глаз, у меня от бабских дождей ревматизм разыгрывается. Лимчи! Ну, в чем дело? Прикончи рыцарей, чтобы их последние воспоминания были о славной победе на ристалище, а не о вонючей звериной келье. Мечами прикончи, в знак уважения к рыцарскому достоинству.