Ремонт в замке Дракулы

Шеверина Юлия

Они спустились в холл, такой же пустынный, как и вчера.

В углу, под лестницей, Бажена заметила старенький гобелен.

Накануне ночью угол, в котором он висел, показался Бажене черной пустотой. Сегодня же, в свете дня, она увидела симпатичный столик с гнутыми ножками, вазу с цветами и тканное изображение старинного замка.

— Это та самая Миора? — спросила Бажена и сразу же увидела надпись «Mioara», вытканную почему-то не внизу гобелена, у основания замка, а сверху, на белом облаке, зацепившемся за шпиль на самой высокой

башне. Кара кивнула.

— Поедем, посмотришь на свои владения, – она тронула рукой ткань, – Влад лично проектировал эти башни. Миклош говорил, он очень их любит.

Бажена зябко повела плечами. В Миорице все говорили об условно мертвом человеке, будто он их сосед или родственник. Это было жутковато.

«Хотя он и правда всем им, то есть, нам... родственник!»

— А где он спит? — поинтересовалась Бажена будто невзначай. — И как его разбудить?

Судя по гобелену, Миора должна быть белым замком на высокой горе. Массивное строение, украшенное двумя высокими башнями, должно быть, сияет на солнце.

Время потрепало ткань, на одной из башен проступило грязное рыжее пятно. Поблекли краски, но ощущение радости, которое хотел передать старинный мастер, его любовь к этому месту — остались.

Бажена снова почувствовала, что ей здесь нравится. Что хочется гладить камни стен, сидеть по утрам на балкончике с чашечкой чернейшего кофе и смотреть на котов, греющихся на красных черепичных крышах.

Кара достала из стенного шкафа коробку с начищенными туфлями Бажены, брошенными вчера у лестницы.

Влюбленная в высокие каблуки, за ночь она пересмотрела свои взгляды.

Ходить в красных лакированных колодках, сводящих с ума всю мэрию Заяжска, в Миорице оказалось негде и некуда. Средневековая брусчатка так вообще, по мнению девушки, пыталась ее убить.

А если не убить, то сломать ноги!

Наученная короткой, но впечатляющей вечерней прогулкой, Бажена надела скромные спортивные кроссовки и уже успела подумать о смене стиля.

Раз можно докупить косметику в ванной, почему бы не заказать тапочки, балетки и туфельки на плоской подошве?

Бажена быстро схватывала новое. Так что на горную прогулку обе дамы отправились в удобной обуви.

— Твоя главная задача в качестве наследницы Влада — привести замок в достойный вид, — инструктировала Кара по дороге к уже знакомой машине, — Он спит с конца девятнадцатого века. За это время замок пришел в некоторый упадок.

Влад Четвертый Дракулешти оставил довольно простые инструкции для потомков: будить его следовало в парадной замковой зале, в обстановке торжественной и праздничной, в присутствии бальсы и всей клановой родни в день его рождения – ровно в середине лета, пятнадцатого июля.

Более детальная версия была в записях покойного Миклоша и сейчас десяток Дракулешти перекладывали архив старика по листочку в поиске этого важного документа.

— Удивится же он, когда проснется! — поделилась она мыслями. — С девятнадцатого века столько всего появилось: самолеты, смартфоны, интернет! Машины…

– Машины как раз появились в конце девятнадцатого века, – поправила её Кара.

– Такие – нет! – кивнула Бажена на блестящий черный бок внедорожника, где их ждала полностью собранная Стана Дракулешти. Нахохлившаяся и недовольная. Рядом с ней на заднем сиденье — две девочки-близняшки в красных курточках.

Девочки оказались старшими дочерьми Кары. Родство просматривалось и в их иссиня-черных волосах, и в оливковой коже наследниц Египетского трона. Одну из них Бажена видела вчера в ратуше. Но которую?

Кара представила их как Тишшу и Дору. Тишша сидела у окна, Дора — в середке. Только так, по расположению на сиденьях, Бажена их и запомнила.

На первый взгляд девочки казались совершенно одинаковыми, но разглядывая их отражение в зеркале, Бажена заметила, что близняшки отличаются по характеру.

Дора, что уселась в середке, более общительная и живая, сразу начала болтать, что-то напевать. Тишша — тихоня, уставилась в окошко и отмахивалась от шумной сестры.

Бажена с Карой сели в машину. Кара, конечно же, на место водителя. Бажена — в пассажирское кресло.

Стана даже не повернула головы, так и продолжила смотреть в окно.

Сидеть сзади, с детьми, шестнадцатилетней Стане, считавшей себя взрослой женщиной, совсем не хотелось. Своего возмущения она не скрывала. Загадочно и задумчиво изучала узкую улочку, наверняка знакомую ей до самой мелкой подробности, и делала вид, что находится в машине совершенно одна.

Впрочем, беседа между Баженой и Карой увлекла и ее.

Кара рассказывала, что Влад, будучи еще живым, считался новатором и в магии, и в человеческих науках. Разрабатывал новые заклинания, изучал инженерное дело, провел в городе водопровод по примеру римских, внедрил хитрые механизмы для обработки земель.

В его правление Мирчаша дола достигла рассвета.

— Именно тогда, в годы его жизни, здесь начали шить одежду для всей магической Европы и сажать лозы. И сцедили первую бочку знаменитого Миорского белого! Поднимемся на гору, покажу тебе первые виноградники! — Кара кружила по городу и Бажена сразу перестала следить за поворотами, понимая, что дорогу в этом лабиринте улиц она все равно не запомнит. — Сейчас за виноградниками следим мы с Серхио.

— Виноград сажали и раньше, — фыркнула Стана, — и вино делали. Просто обычное.

— А Миорское белое — особенное?

Кара зажмурилась довольной кошкой на солнце.

— О, Миорское — самое необыкновенное вино в мире! Его делают из сорта uvas mioara, он впитывает магию. Влад Четвертый Дракулешти вывел этот сорт. Эндемик, растет только здесь.

– Когда он заснул, – вставила недовольная Стана, – некоторые маги пробовали вывозить лозы из долины. Украсть. Но ничего не получилось. В новом месте виноград теряет все свойства.