Ренегат. Империя зла
Шрифт:
Дальше по той же схеме. Жуков убегает, Тарсус при нем. Ты делаешь вид – для Босса, – что охотишься за Жуковым, а сам ждешь непонятно чего, веря в свою интуицию, которая никогда еще не подводила. Но все когда-нибудь происходит в первый раз, верно? Эта мысль тебя неизменно преследует, тревожит. Ибо непонятно, что же в мальчишке такого особенного, из-за чего на него надо натравливать всю московскую милицию.
Ну сын опального министра, и что?
Может, дело в самом министре? Может. А может, и нет.
И еще одно не давало тебе покоя.
Кто?!
У тебя до сих пор нет ответа на этот вопрос.
И потому холодком сквозит по хребту. Это признак опасности. Чувство настолько сильное, что хочется вскочить и бежать куда глаза глядят. Лишь бы подальше. Прочь из Москвы. Обратно в лагерь, который едва не стал тебе пожизненно родным.
И тем ценнее Жуков-младший.
Раз уж тебя трясет не на шутку, это подтверждает, что мальчишка крайне важен. Он – серьезный козырь в игре против режима. Или джокер. Ведь в чем его важность – неизвестно, еще предстоит выяснить…
Две минуты миновали. Окурок ты затушил о линолеум. И заметил, что мальчишка за тобой наблюдает. Оценивает. Как раз сейчас принимает решение.
– Мне нужно выбраться из Москвы. – Он закинул пробный камень и теперь ждет твоей реакции.
От нее все зависит.
– Это непросто организовать. – Ты не спешишь с конкретным ответом. Категоричность сейчас не на пользу. – Тебя, Иван, разыскивают. И вообще, с какой стати мне помогать какому-то пацану, террористу к тому же?
– А с какой стати вы вообще помогали мне все это время? – Иван пристально смотрит тебе в глаза, не отводит взгляд, хотя это мало кому по силам. Мужчина с уродливым шрамом и с повадками убийцы – не тот, с кем стоит играть в гляделки.
– Всего лишь выбраться из Москвы? Курить будешь? – Ты протянул ему пачку.
Чуть поколебавшись, он расправил плечи и взял. Достал сигарету. Ты дал ему зажигалку. Он вдохнул дым, закашлялся, но сигарету не выбросил.
– Мне нужно попасть в трудовой лагерь. И не в любой, а в конкретный. В Хортицкую спецшарашку для айти-спецов.
Внутри у тебя все перевернулось. Ты знал – интуиция! – что Жукову надо помочь. Сдохнуть, но помочь, сделать так, чтоб он добрался до Хортицы. Это важно. Это самое важное, что было и есть в твоей жизни, пусть даже ты не понимаешь, зачем это надо.
– Почему именно туда, а не поближе?
– Просто я должен сделать это. Понимаете, еще не все потеряно. Есть еще шанс.
Слова мальчишки эхом звучали в твоих ушах, то затухая, то превращаясь в рев, будто кто-то играл с регулировкой звука.
Не все потеряно.
Есть шанс.
Есть!
Что ж, тебе не привыкать ставить на кон все, ради чего жил.
– Сигареты спрячь. Там, куда ты попадешь, поверь, они пригодятся. Я помогу. Но кое-что нужно сделать. Это будет очень неприятно, но я уверен, Иван, ты справишься.
«…вообразите сапог, топчущий лицо человека – вечно».
Эта фраза вертелась в голове Ивана Жукова, пока он ждал ментов.
Вряд ли в клубе нашелся бы хоть один человек, не пнувший Ивана, не плюнувший в него, не назвавший уродом и кем похлеще. А все потому, что он влез на помост, где танцевали голые девицы, и, разогнав их, принялся раздеваться под музыку. Его тотчас стащили, кое-кого он помял в процессе – для виду, а уж потом помяли его – старательно, с наслаждением. Никто даже не заподозрил в нем террориста номер один. Разве мог всесоюзный враг-маньяк вести себя как обычное пьяное быдло?
Когда приехали менты (похоже, прикормленные хозяевами заведения, ибо вряд ли развалины патрулируются официально), Жукову оставалось лишь приложить ладонь к сканеру. Спасибо Тарсусу, теперь его отпечатки соответствовали личности некоего Ивана Плеткина, 2019 года рождения, системного администратора, два привода в нетрезвом виде.
Кстати, насчет вида. Лицо от побоев распухло до неузнаваемости. Голопроекторы решили не использовать, так надежней.
Выведя Ивана из клуба, мент поднял забрало и спросил:
– Ты понимаешь, мудак, что по этапу двинешь? Деньги есть? Вопрос еще можно решить, протокол я не составлял пока. Вроде у айтишников зарплата нормалек, да? Наличка есть?
Его коллеги при исполнении демонстративно отвернулись – типа ничего не видим, ничего не слышим.
Дыхнув в лицо мента алкогольным смрадом, Иван пьяно ухмыльнулся. Ему даже не пришлось прикидываться: от сигарет и «шампанского», за которым сбегал Тарсус, мутило, ноги подгибались, перед глазами все двоилось. Заодно подпольщик раздобыл новую одежду – пусть грязную, воняющую давно не стиранными носками, но все же получше, чем те трофеи, в какие Жуков был прикинут.
– Да пошел ты! – Он по-свойски ткнул слугу закона кулаком в плечо и расхохотался.
Мент побагровел:
– Ты у меня, сука, на Хортице сгниешь!
Отходив дубинками, Ивана загрузили в панцер.
Восьмиколесную махину трижды останавливали, и трижды замирало сердце. Иван видел на обзорных экранах сотни патрульных броневиков, вертолеты и даже нагруженных многоствольными пулеметами и лентами киборгов, шагающих по развалинам.
И все же они выбрались из зоны облавы.
Все шло точь-в-точь по плану Серпня.
Глава 8
Юзверь
– А у вас тут когда кормят? – первым делом спросил Жуков.
Его только-только выкинули из панцера – аккурат в лапы вэвэшникам, особям неопределенного пола и возраста. Неопределенного – потому что трудно определиться, если тебя держат существа в просторных комбинезонах, серо-черных, пятнистых, а их лица прикрыты вязаными масками-шапками с прорезями лишь для глаз. Для рта не надо, потому что вэвэшники с рабочими – лишенными гражданства персами и союзниками – в переговоры не вступают. Не положено.