Ренегат
Шрифт:
– Долго возиться планируешь?
– Закончил уже. – Коллекционер поднялся. – Наш большой мускулистый друг даст тебе в плане вандализма фору сто очков вперед. Он одним выстрелом умудрился не только оприходовать вражью гадину, но и сделать непригодным для дальнейшего использования такой ценный и полезный в быту прибор, как «Эр Пэ Ка семьдесят четыре». Почти новый, хочу заметить. У парня явный талант.
Сосредоточившись на отсоединении патронного короба от «корзины» багги, Сатурн проигнорировал обращенную к нему инсинуацию, опустил свой трофей на землю и занялся «Кордом».
– С
– Разумеется.
– Смотри, нам далеко топать.
– Така-а-ая ноша не тя-я-янет, – сладострастно пропел Сатурн и провел громадной лапищей по стволу крупнокалиберного пулемета.
– Теперь понятно, почему им девки не нужны, – сделал вывод Коллекционер.
– Никогда бы не подумал, – покачал головой Стас, рассматривая огнестрельное богатство, – что эти Дети Пороха могут быть так хорошо оснащены. Ты глянь, полный короб крупняка. Сколько там? Сотни три?
– Похоже. – Сатурн с нескрываемым удовольствием приподнял тяжелый металлический ящик.
– Само собой, – Коллекционер не разделял удивления Стаса. – Они переснаряжают стреляные гильзы.
Великан нахмурился, откинул крышку короба и достал ленту.
– Вынь-ка один, – попросил охотник.
Сатурн недоверчиво хмыкнул и вытащил из цепких загибов звена огромный патрон: желтая, местами почерневшая от времени гильза с продольными проточками и красноватая пуля, оканчивающаяся темно-серым острием.
Коллекционер взял боеприпас, достал нож из-за голенища и, уложив пулю на покрышку, без видимых усилий срезал ей носик.
– Видишь? – продемонстрировал он Стасу результат. – Все просто. Медная рубашка, а внутри голый свинец. Никакого сердечника. У них этот суррогат на поток поставлен. Мы сейчас уйдем, а сюда еще детишки подъедут, утянут буксиром свои драндулеты покоцанные и гильзы все до одной соберут, будь уверен. Очень рачительные ребята.
– Да, – провел Стас ногтем по свинцовому срезу. – Зря я камазовской броне дивился. Будь тут сердечник, стаскивали бы с нас уже ботинки.
– Все равно возьму, – буркнул Сатурн и захлопнул крышку. – Мясо рвать – один хрен.
Он снял пулемет со станка, аккуратно уложил поперек сидений, скинул рюкзак и взялся утрамбовывать его содержимое. Рассовав пожитки по боковым отделениям, приобретшим теперь гораздо более округлую форму, поднял короб и запихал на освободившееся место, так что верхний его край расположился чуть выше матерчатой горловины. «Вепрь», оставшись не у дел, перекочевал с плеча на правый бок рюкзака, надежно зафиксированный там ремнями.
Закончив с укладкой, Сатурн вытянул из короба длинный кусок ленты, закинул изрядно потяжелевший рюкзак на спину, поместил сцепленные черными звеньями патроны в лентоприемник, передернул затвор и, довольный своим трофеем, поднял пулемет, держась левой рукой за разложенные сошки, как за штурмовую рукоять.
– Краса-а-авец, – похвалил его охотник, чем умудрился вызвать на совершенно не приспособленном для этого лице Сатурна немного смущенную улыбку.
С «Кордом» в руках и с тянущейся из-под левого локтя за спину широченной лентой крупнокалиберных
Помимо основной добычи на трех не утративших целостности телах Детей Пороха обнаружились два ПМа с четырьмя дополнительными магазинами, один АК-74М в неплохом состоянии и девяносто переснаряженных патронов к нему в трех рожках, а также полдюжины кустарных гранат сферической формы.
Право нести автомат досталось Коллекционеру, ПМы Стас запихал в свой вещмешок. Гранаты единогласно были присуждены Сатурну, но тот отказался, аргументировав решение наличием собственного осколочно-фугасного арсенала из одиннадцати «колотушек» и чересчур мелкими габаритами этих несерьезных, с его точки зрения, шарообразных изделий. «Я с равным успехом могу камнями кидаться», – пояснил он, после чего «изделия» были разделены между двумя не столь искушенными в гренадерском деле бойцами.
Разобравшись с трофеями и выслушав не слишком настойчивые требования Сатурна о необходимости похоронить майора Вихрова и остальных погибших членов экипажа, преждевременно сократившийся вдвое отряд лег на курс до монастыря имени преподобного Ильи Муромца.
Немного поотстав от оказавшегося весьма прытким ходоком великана, Стас тронул Коллекционера за плечо и заговорщически подмигнул.
– Мм? – вопросительно промычал тот, замедляя шаг.
– Разговор есть.
– Об этом? – Охотник кивнул на широкую спину впереди.
– Нужен новый план. Мы не можем его… – прошептал Стас и махнул рукой обернувшемуся Сатурну: – Идем, идем.
– Не отставайте, – буркнул тот.
– Что такое? – оскалился Коллекционер. – Совесть проснулась? Или, может, чувство признательности?
– Между прочим, он нас первыми из броневика выкинул, – напомнил Стас.
– Ну точно. Теперь друзья до гроба?
– Не в этом дело. Просто никто больше не сможет подтвердить, что майора и компанию завалили пороховщики. Исчезновение всего экипажа, за исключением нас двоих, к этому не причастных, будет выглядеть, мягко говоря, подозрительно. Согласись.
– Соглашусь. Но другого плана у меня нет. Насчет зверушки я маху дал, не так она проста, как спервоначалу показалось. И приставили к нам ее не с целью тяжести носить. Пусть идет до схрона, в дороге пригодится. А дальше я его за спиной не оставлю.
– У Святых наверняка радиостанция есть. Может, дадут попользоваться?
– Ты частоту Легиона знаешь?
– Сатурн знает.
Охотник помолчал, раздумывая, и качнул головой:
– Не пойдет он к людям. Забыл что ли, как условились? Нас высаживают в четырех километрах от крепости, там и забирают. Даже если Легион какие-то завязки имеет с бригадами, то зверюг своих старается не светить. К тому же вопросы разные посыплются – кто, куда, зачем. Отбрехаться не проблема, но Фома ведь сволочь любопытная, а тут такой соблазн. Нас он, конечно, не тронет. Побоится отношения портить с Легионом. А вот соглядатаев послать – это вполне. Хотя и соглядатаи не проблема. Можно, в принципе, попробовать.