Реньери Андретти
Шрифт:
Он работал электриком, так что зарабатывал прилично, но в ближайшее время не собирался играть на восемнадцати лунках в загородном клубе с остальными миллионерами и миллиардерами Майами-Бич.
Под плоским экраном в гостиной стоял камин. На каминной полке стояли фоторамки с нашими с Броуди фотографиями, а также несколько безделушек, которые символизировали нашу дружбу на протяжении последних одиннадцати лет.
Было время, когда я думала, что могу понравиться Броуди больше, чем просто как друг. Это было на втором курсе средней школы, но быстро
А потом еще одну.
И еще одну.
С тех пор у него была постоянная череда подружек, больше, чем я могла сосчитать, и он был одним из самых привлекательных холостяков Норт-Бич. Именно поэтому он застал меня врасплох сегодня утром.
Но сейчас, глядя на его квартиру, мое присутствие в этом месте было жутким. Я была почти на каждой фотографии. Я присутствовала почти при каждой покупке мебели и сколах на деревянном полу. Я думала, что это типичная ситуация лучшего друга, но в моей жизни был только один лучший друг, с которым можно было сравнить это — Ренье.
И я влюбилась в него.
Дважды.
Я провела пальцами по маленькой деревянной шкатулке, которую купила Броуди на Рождество во втором курсе. Мы пошли на встречу по обмену, договорились о бюджете и разошлись в поисках подарков друг для друга.
Я подняла крышку, достала сложенный лист бумаги, разгладила края и замерла, узнав знакомый почерк.
Мой.
Вот только это письмо было не для него.
11
Обида — это союз
печали и злобы.
Сэмюэл Джонсон
КАРИНА ГАЛЛО
Семь лет назад
Может быть, я была под кайфом после марафона "Дневников принцессы", за которым последовали "Титаник", "Записная книжка" и еще несколько романтических комедий с именами существительными. Так или иначе, я написала ответ на письмо Одинокого Ромео своими фирменными бирюзовыми чернилами.
Если Ренье был Одиноким Ромео (а он должен был им быть, потому что он единственный, кто называл меня Галло), то он заслуживал ответа, а если нет, то, возможно, не так уж плохо попытаться поговорить с ним снова. Мы были лучшими друзьями на протяжении девяти лет. Один или два года ссор были просто пятном в великой схеме вещей.
— Скажи мне еще раз, зачем мы это делаем? — Броуди прислонился к шкафчику, и его голос эхом разнесся по пустому коридору.
— Ш-ш-ш! — Я закрыл ему рот рукой. Весь смысл прогула уроков заключался в том, чтобы никто не мог нас поймать, и мне не нужно было, чтобы его большой рот разрушил мой план. — Мы ничего не делаем. Я делаю. — Свободной рукой я поднесла письмо к губам и поцеловала его с внешней стороны, а блеск для губ оставил след на
Он лизнул мою руку, которая все еще была прижата к его рту, и я отдернула ее, скривила лицо от отвращения и вытерла его слюну о свое идеально выглаженное Поло.
— Мы не будем смотреть ромкомы в эти выходные.
Я пожала плечами.
— В любом случае, это твоя очередь выбирать фильмы в эти выходные. — Я нашла шкафчик и хотела засунуть туда свою записку, но рука Броуди преградила мне путь.
Его брови нахмурились.
— Это шкафчик Ренье.
— Я знаю.
— Он засранец. Он тебя ненавидит.
Спасибо, что напомнил.
Я вздохнула, раздраженная тем, что приходится повторяться.
— Он засранец? Да. Сейчас он такой. Но раньше мы были друзьями. Мне нравится думать, что тот парень, которого я знала и любила, все еще там.
Если это возможно, его хмурый взгляд стал еще глубже.
— Любила?
Не знаю, почему я почувствовала необходимость защищаться, но я это сделала.
— Нельзя дружить с кем-то девять лет, не любя его.
Он приподнял бровь, на его лице появился интерес.
— Это так?
— Да. — Я толкнула его бедром в сторону. — А теперь двигайся.
Мое сердце колотилось, когда я засовывала письмо в шкафчик. Я рисковала своим сердцем, и если я не получу ответа, то буду раздавлена. Снова. Но Ренье был из тех, за кого стоит бороться. Он был моим защитником. Моим шутом. Мое прошлое, настоящее и будущее. И моим лучшим другом.
За это стоило бороться.
— Это плохая идея, — повторил Броуди. Он, как обычно, защищал себя, но это действовало мне на нервы.
Я фальшиво улыбнулась ему.
— Я знаю, что ты ненавидишь этого парня, но я была бы очень признательна, если бы ты поддержал меня в этом. Я и так достаточно нервничаю. — Мои ладони были такими липкими, что не могли даже сформировать правильный кулак. — Больше никакого негатива с вашей стороны, мистер.
Он поднял обе руки вверх.
— Ладно, ладно.
— Мне нужно идти в класс. Сегодня на уроке мы изучаем технику безопасности при вскрытии крысы. Я должна успеть как можно больше, чтобы не наделать глупостей, например, не зарезать своего напарника.
Не то чтобы я была против разозлить Лейси Райан.
— Или подложить любовную записку в шкафчик какого-нибудь придурка.
Я сузила глаза.
— Эй!
Ладно, может, это было немного глупо.
Он рассмеялся.
— Это был последний удар. Клянусь.
— Увидимся вечером! — Я перекинула рюкзак через плечо и оставила Броуди одного в коридоре.
Весь оставшийся день я ждала ответа от Ренье. Хоть какого-нибудь. Я ждала и на следующий день. Но дни превращались в недели, недели — в месяцы, а месяцы — в год. Потом — в следующий. И следующий.