Реньери Андретти
Шрифт:
Фред поднял телефон, на экране высветилось сообщение, отправленное две минуты назад.
Отправь синеволосую на обслуживание.
Ренье не мог знать, что это я. Даже если бы мы не виделись семь лет, парик и много слоев эффектного макияжа сделали меня почти неузнаваемой, а ведь я была так далеко.
На этот раз у меня даже заболел живот.
— Мне действительно нехорошо.
— Это ненадолго.
Тошнота затуманила мой мозг.
— Серьезно, меня сейчас вырвет.
— Сдерживайся.
Желчь поднялась к горлу. Я сглотнула, изо всех сил стараясь загнать ее обратно.
—
— Сделай это, а потом можешь идти.
— Нет…
Он вытолкнул меня из комнаты отдыха, прежде чем я успела запротестовать.
Я размышляла над выбором. Мне очень нужна была эта работа. Папин магазин терял деньги с каждой секундой, но сколько бы времени ни прошло, сколько бы долгов ни накопилось, он не мог с ним расстаться.
Он был как Лео в "Титанике" — мог бы ухватиться за край обломков корабля Роуз и остаться на плаву, но предпочел утонуть вместе с кораблем. Наверное, он также считал это благородным. Я была убеждена, что часть отца думала о том, что, если он продаст магазин, мама не сможет найти его, если вдруг решит вернуться.
Прошло уже пятнадцать лет с тех пор, как она покинула нас, и я не надеялась, что она вернется, но папа все еще надеялся. У меня не хватало духу противостоять ему. Даже если это означало, что мне придется бросить колледж, чтобы работать и помогать платить за квартиру себе, папе и магазину, который я ненавидела всеми фибрами своего существа.
Правда заключалась в том, что у меня не было другого выхода, кроме как игнорировать свои нервы, усмирить желчь, поднимающуюся по телу, и смириться с реальностью. Я поставила поднос за барную стойку и направилась к VIP-столику, не торопясь, надеясь, что прически и макияжа будет достаточно, чтобы подавить мою личность.
Вблизи Ренье оказался еще более разрушительным, чем я помнила. Густые темные волосы, чернее самой тусклой ночи. Полные губы красного оттенка, соблазнительные настолько, что вызывают зависть. Яркие зеленые глаза, настолько яркие, что казалось, будто в его радужке застрял целый лес вечнозеленых деревьев. Как мог человек, которого я ненавидела, которого больше не понимала и не требовала, вызывать у меня такую реакцию?
Я отвела глаза от Ренье, который все еще не повернулся ко мне лицом, и обратилась к остальным членам его компании из пяти человек.
— Джентльмены, не желаете ли чего-нибудь выпить?
— Привет, дорогая. — Тот, что сидел справа, говорил тихо, так что мне пришлось подойти ближе, чтобы расслышать. Классический прием. Работая в «The Down & Dirty», я видела все это. — Что у тебя для меня есть?
Я осмотрела его костюм. Он хорошо сидел, но верхний узор немного не совпадал с нижним. Вероятно, это что-то с вешалки, от двух разных брендов с почти одинаковыми рисунками, которые, как он думал, никто не заметит.
Но он тщательно следил за тем, чтобы оно было выглажено и выглядело как сшитое на заказ, а это означало, что он любит поддерживать видимость богатства. Я была уверена, что он выберет что-то броское, что-то показное, говорящее о деньгах, и, учитывая предстоящую сделку, я знала, что Фред возьмет на себя расходы.
— Lagavulin дносолодовый. У нас есть 37-летнее в подсобке.
Он на мгновение замешкался, бросив
Я заставила себя не смотреть в сторону Ренье.
— За счет заведения, конечно.
Мистер Костюмчик одобрительно кивнул, и я постаралась подавить ухмылку. Фред бы впал в ярость, узнав, что я проталкиваю одну из самых дорогих бутылок, которые он предлагает, в счет клуба, но к черту Фреда. Улыбка ускользнула с моих губ, и когда я взглянула направо, Ренье уставился на меня, его голова слегка наклонилась в сторону, а брови нахмурились, словно он не мог понять, где я.
Я замерла, не зная, что делать. Мне следовало вести себя непринужденно и продолжать, как будто ничего страшного не произошло. Вместо этого я запаниковала, развернулась и почти бегом вернулась к бару, где взяла две бутылки Lagavulin, поморщившись от их стоимости — больше, чем годовая плата за обучение в Диаволо после получения стипендии. Не то чтобы это имело значение, ведь я бросила колледж и все такое. К тому же это был Майами-Бич, где средний годовой доход превышал два миллиона долларов на семью. Двенадцать тысяч долларов. Пенни. Они не заметят разницы.
Осмотрев клуб в поисках Фреда, я заметила, что он разговаривает с несколькими завсегдатаями, поэтому я нырнула в комнату отдыха и спряталась. Когда она проходила мимо меня, я схватила Полу за руку.
Я одарила ее своей лучшей улыбкой "Я не делаю ничего плохого".
— Сделаешь мне одолжение?
В ее мелких чертах промелькнула настороженность. Она так хорошо меня знала.
— Зависит от обстоятельств. Чего ты хочешь?
— Занять для меня VIP-секцию?
Ее глаза чуть не вылезли на лоб, прежде чем она вспомнила, что нужно сохранять спокойствие, и я готова поспорить на что угодно, что в ее голове крутились денежные знаки.
— А чаевые останутся мне?
Я же говорила.
Я сдержала желание закатить глаза.
— Конечно.
— Они уже заказали?
— Бутылочное обслуживание. Две бутылки Lagavulin.
Она сделала паузу.
— Думаешь, они дадут двадцать процентов чаевых?
Черт. Может быть. Ренье был богат, и у него хватало манер давать большие чаевые, даже за бутылки с комплиментами. Если он даст стандартные двадцать процентов, это будет двадцать четыре сотни долларов, которые я упускаю. Достаточно, чтобы оплатить аренду, коммунальные услуги и часть аренды папиного магазина за этот месяц. Мне следовало бы смириться и встретиться лицом к лицу со своим демоном, но…
— Это за счет заведения. — Я убеждала себя, что пропустить это было хорошей идеей, в то время как должна была сосредоточиться на том, чтобы убедить ее.
Но пребывание рядом с Ренье никогда не превращало меня в сумасшедшую. В детстве это происходило из-за чувств, которые я не могла понять. Повзрослев, я поняла, насколько сильно я запуталась.
Ренье притягивал к себе. Люди изнуряли себя в спортзале, в классах и на работе, пытаясь стать такими же, как Ренье, — умными, богатыми, сильными и привлекательными. Это было несправедливо, что ему достались все это, но я не понаслышке знала, насколько несправедлива жизнь.