РЕОЛ. Реинкарнации Онлайн
Шрифт:
– Со своими проблемами я уж как-нибудь сам разберусь, - вот тут Берсеркер, сам того не желая, себя выдал - раздражением. Пока ещё едва заметным.
– Вот что с твоими делать будем, а?
– Ты о чём?
– Мич, я тебя умоляю, только не притворяйся, будто не знаешь, о чём речь. Я тебя предупреждал? Предупреждал. Теперь не обессудь. Придётся съезжать с насиженного местечка.
– Я догадался, с чьей подачи это сделано, - Мичман изобразил отвлечённо-равнодушную усмешечку.
– Да ты и сам в курсе, что мы давненько с Управой цапались по поводу участка. И готовились к такому обороту. Так что уже ты не обессудь: всё равно будем собираться. Только в другом месте.
–
Он не уважает и никогда не уважал тебя.
– Нет, почему же, - Харитон пожал плечами, поддев носком кроссовки камушек, вросший в землю. Влажная земля нехотя отпустила щебёнку. Осталась маленькая ямка, на дне которой копошился дождевой червяк.
– Скажу. Как новоселье отметим. Даже приглашу. А то давненько ты полосу препятствий не штурмовал. Поди, уже всё забыл.
"Нет, не забыл", - хотел было сказать Жирнов. И сказал бы. Если бы не вмешался "внутренний голос".
Не размазывай сопли. Кто он такой? Говорящая обезьяна. А ты - человек. Храни достоинство.
– Я и без этого хорошо живу, - буркнул он, чувствуя, как закипает злость. Казалось, и причины особой нет, а всё же...
– А вот ты сам ко мне приползёшь в один для тебя далеко не прекрасный день. На карачках. С извинениями в письменном виде. В зубах. И деньгами - с процентами. А я тогда ещё подумаю, извинять мне тебя, или нет. Понял?
– Понял, - Мич посмотрел на него снизу вверх. С плохо скрываемым сочувствием.
– А ты сам-то понял, чего сказал? Володя, ты меня извини, но это уже клиника.
– То есть, ты хочешь сказать, что я сумасшедший?
– в голосе Берсеркера вдруг прорезалась истеричная нотка. Он начал медленно, но верно наливаться багровой краской.
– Да я здоровее тебя в тысячу раз!
– Тихо, Володька, тихо, - Мичман махнул рукой - мол, нечего так нервничать.
– Не кипятись, не чайник. Просто подумай над своими словами, хорошо? Только спокойно, без нервов. Подумай, что было бы, если бы тебе кто-нибудь заявил то же, что только что сказал мне ты.
– А я никому никогда не давал и не дам повода заявить мне такое, - как можно язвительнее проговорил Берсеркер.
– Это тебе, так сказать, пища для размышления. Если, конечно, ты ещё не совсем деградировал с уровня человека пещерного до шимпанзе, и способен это уразуметь.
Мичман ничего не ответил. Во-первых, болезнь Володьки зашла слишком далеко, а спорить с больным человеком попросту бесполезно. Он живёт уже в каком-то придуманном мире, встречая в штыки всё, что противоречит этой нездоровой модели - "Я супергерой, а кругом враги". Во-вторых, если и применять к нему какую-то терапию, то лучше всего шоковую. Другая явно не сработает. А для этого не стоило хватать пациента за штаны и взывать к гражданской совести. Берсеркер ушёл, стопроцентно сочтя поле боя своим: раз противник промолчал. Да, он болен, и этим всё сказано.
Мичман с силой стукнул кулаком по бревну, на котором сидел.
"Я должен связаться с "Рэптором". Так дальше продолжаться не может".
Глава 13.
Не буди лихо, пока оно спит тихо
63. Люксембург, VIP-зал одного из ресторанов. Затем Москва, офис РЕОЛа.
– Я думаю, теперь можно и выпить.
– За успех нашего дела, джентльмены.
Беседа шла на английском языке, одинаково не родном для всех троих. Флавио Торрес даже позволил себе ехидную мысль: цель их встречи была такова, что для неё был бы уместен не VIP-зал дорогого ресторана, а грязная забегаловка в криминальном районе Гонконга.
– За успех безнадёжного дела, как говорят у нас в России, - Таманский посмотрел на свет сквозь полупустой бокал.
– Хотя, оно у нас с вами не такое уж и безнадёжное.
– Риск есть всегда, - возразил Торрес.
– Мы с вами договорились в общем. Теперь дело за деталями, а дьявол, как известно, прячется именно в них. Ваш план безукоризнен, однако есть масса весьма важных частностей.
– Если не трудно, мистер Торрес, изложите ваши соображения. Что именно кажется вам уязвимым местом нашего - теперь уже общего - дела?
– Китай, - откровенно признался Торрес.
– Не то, чтобы я так не доверял китайцам, просто ни один трезвомыслящий финансист не станет складывать все яйца в одну корзину.
– Вы намекаете...
– Нам бы стоило подключить как минимум ещё один канал. К примеру, фирмы с юрисдикцией на малазийском острове Лабуан и на Маврикии, так как они имеют прямые дипломатические отношения с КНР, которых не имеют другие юрисдикции, такие как Британские Виргинские Острова (BVI), Теркс и Кайкос, Невис и Сейшелы. Лабуан же удобен еще и тем, что Малайзия вместе с Китаем входит в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии, создавшую самую крупную на сегодня в мире зону свободной торговли. На Лабуане и Маврикии и условия регистрации фирм попроще, и налог там пониже, и с властями всегда можно договориться. У китайцев же контроль жёстче, а попытка договориться с чиновниками может закончиться скандалом. А еще в числе учредителей РЕОЛа есть индийские фирмы - если вдруг кому-то из китайцев удастся разнюхать, что в конце схемы стоит именно РЕОЛ, то вокруг нашей чисто коммерческой операции могут начаться совершенно лишние околополитические игры.
Таманский кивнул, при этом бросив на американца острый взгляд.
– Очевидно, у вас уже есть какие-то заготовки?
– поинтересовался он.
– У нас с китайцами давние и проверенные связи и пока они не дали мне оснований не доверять им.
– И что, вы уже проворачивали через китайцев подобные схемы, мистер Тамански?
Ирония здесь была уместна, и Евгений позволил себе улыбнуться в ответ.
– Тонко подмечено, мистер Торрес, - сказал он.
– Ваша правда, это наша первая сделка подобного рода. Именно поэтому то мы и обратились к вам. А для большей доверительности хотели бы попросить Вас объяснить нам, почему Вы прекратили финансирование сети наших дилеров в США.
– Если вас интересуют подробности, можете поинтересоваться у мистера Тайсмана. Не думаю однако, что он пожелает распространяться на эту тему.
– Вот как?
– Это мир бизнеса, мистер Тамански, вам ли его не знать?
Торрес не сомневался, что Таманский и Козырев подготовились к встрече, ознакомившись с его досье. Он был готов к такому повороту беседы, подсовывая этим двоим "наживку", которая прочно засядет в их головах. Поскольку Торрес знал, что большинство даже весьма умных людей судит о других по себе.