РЕОЛ. Реинкарнации Онлайн
Шрифт:
И Антону, и Вере выделили по уютной комнатке - опять-таки в одном из этажей ниже первого. Причём намного ниже. Добираться пришлось лифтом. Зато все удобства были налицо, кроме окон... Новость, сообщённая Одиновым, "выбила из седла" обоих. Вера догадывалась о могуществе Братства, а Антон попросту знал, но отреагировали они оба как обычные ни в какие такие тайны не посвященные нормальные люди. Тут Антон снова порадовался за девушку: не всё человеческое стёрла из её души чёртова психопрограмма. Не всё. И в этом заключалась их надежда.
Ужинали они в комнате, болезненно напоминавшей Вере её гостиную. Шкаф с книгами и дисками, стол с компьютером, два кресла, круглый столик. Не было только дивана. Есть не хотелось обоим, но всё-таки по паре бутербродов уничтожили. А потом... Невозможно было не думать о дурацкой ситуации, в которую они попали. Наверняка Степаныч сейчас в больнице. И наверняка без сознания, иначе дикого обвинения не могло бы быть в принципе. Но даже очнись сейчас тренер, и дай показания, всё равно пути назад не было ни для Антона, ни для Веры.
Охотникам плевать на закон. Им нужен результат, а уж каким способом он будет достигнут - неважно. С этим тяжело смириться любому, кто не перекати-поле - существо без корней, без прошлого. Даже Вера, уже года полтора не то, что не видевшая своих родителей - не звонившая им - и та загрустила.
– Всё будет хорошо, - Антон вдруг ни к селу, ни к городу повторил свою излюбленную присказку, нарушив тягостную тишину.
– Всё будет хорошо, Вера. Те, к кому ты попала, своё дело знают. И они своих в беде не бросают!
– Так то своих, - проворчала девушка, понимая, что отмолчаться не удастся.
– Ну, ладно, ладно, партай геноссе Штирлиц, убедил. Всё будет хорошо. Ваши орлы на Украине прикроют тренера и наших с тобой близких, а здешние кудесники выкопают из моих мозгов внедрившуюся туда через игры дрянь, и я буду славно трудиться на благо человечества. А ты-то что собираешься делать? В тутошнюю ФСБ тебя не возьмут. Вдруг ты тайный агент ОУН, или "оранжевый"? Хотя, у вас ведь и проверка при приёме должна быть офонаренная, ни один замаскированный оуновец не пролезет... Блин, ты и меня в это дерьмо втянул, и сам влип!
– Не нервничай, - успокоил её Антон.
– Никуда мы с тобой пока ещё не влипли. А хочешь в Днепр вернуться - помоги нам.
– Кому - "нам"?
– В первую очередь - Братству, конечно. А в более широком плане - всем людям. Человечеству, как ни высокопарно это звучит. Да хотя бы всем тем, кого хозяева РЕОЛа успели превратить в свои "боевые клетки"... Знаешь, - Антон подался вперёд, сцепил пальцы причудливой фигурой, - я ведь до сих пор так и не понял, как тебе удалось переломить психопрограмму. Надеюсь, здешние спецы поймут. Ты представляешь, что будет, если им удастся на основе этого разработать методику нейтрализации таких вот психопрограмм?
– Ага. Представляю. Не лучший сезон для "Матрицы". Только они-то точно от этого объявят всеобщий ахтунг.
– Ты права, будет жарко. Но чем больше будем знать мы, тем меньше шансов у них, - Антон махнул рукой куда-то в сторону.
– Братство не борется с отдельными симптомами болезни. Оно направляет свои удары по очагам заражения. И раз уж Братство приняло решение вытаскивать именно тебя, то будь уверена - именно от тебя зависят судьбы миллионов.
– Ну, ты на жалость-то меня не пробивай, - хмыкнула Верка. Она достала из вазочки леденцовую конфетку, освободила её от фантика и тут же с хрустом сгрызла.
– Откуда ты знаешь, что я на самом деле за птица? Вдруг мне чихать на судьбы миллионов лохов, которые в упор не въезжают, чего творят? Своего ума нет, чужого не вставишь. А если и вставишь, ничего хорошего, блин, не получится. Потому как чтобы вставным умом распорядиться, всё равно свой нужен, как культя для протеза, а его-то как раз и не наблюдается. Сечёшь, да?
– Не пытайся казаться хуже, чем ты есть, - с едва заметной усмешкой сказал Антон.
– Не похожа ты на циника.
– А на кого я похожа?
– На бабушку свою, - совершенно без юмора ответил Антон.
– Ты ж не знал её.
– Зато я знаю тебя. Будь ты такой циничной эгоисткой, какой пыталась себя изобразить, психопрограмма сломала бы тебя в два счёта. После чего тебя бы обработали действующие охотники, и ты в жизни не соскочила бы с их крючка. Но ты сопротивлялась. Значит, нет в тебе этих людоедских качеств.
– Есть, - отмахнулась Верка.
– Только в аптекарских дозах, чтоб, значит, не отравиться раньше времени, и одновременно не подохнуть в этом сволочном мире.
– Значит, есть что-то другое, о чём я ещё не знаю, - предположил Антон.
– Слушай, давай отложим душеспасительные беседы на завтра?
– Вера перемолола крепкими молодыми зубами ещё один леденец.
– Спать охота.
– Спокойной ночи.
Подцепив из вазы целую горсть конфет, Вера отправилась к себе. А Антон - понял ведь, что девчонка попросту сбежала от малоприятного разговора - остался размышлять над её словами... Нет. Вера ни в коем случае не была такой, какой желала себя показать. Почему-то она всеми силами старалась создать вокруг себя пустоту, не допустить к себе кого либо настолько близко, чтобы стал возможен разговор по душам. Настоящий, а не намёки на него. Чего боялась Вера? Душевной боли? Может быть. Антону очень хотелось это понять, потому что сейчас он отчётливо понимал: Вера ему не безразлична. А это здорово осложняло жизнь всем - и ему, и Вере, и всем, кто их сейчас окружал.
Он знал, что специально настроенная система приборов, датчики которых были внедрены в стены, мебель и прочие предметы интерьера тех помещений, где могла находиться Вера, уже давно сканировала параметры активности мозга и энергетических структур ее организма. Квантовый процессор загрузили работой процентов на тридцать пять, и сейчас он занимался расшифровкой энцефалограмм, миограмм, ЯМР-томограмм, МЛТ-грамм и прочих всяких "грамм", описывающих параметры живого разумного существа. И предполагал, что уже через пару суток на руках у специалистов Братства появится материал, достаточный для создания "противоядия" от хотя бы некоторых сублиминальных "ядов", содержавшихся в играх РЕОЛа. Пока ещё, скорее всего, для самых простых, но скоро дойдёт очередь и до более углубленного изучения организма и нейроэмоциоментальной сущности самой Веры, а там и до устранения внедрённой в неё психопрограммы...
"Чем скорее, тем лучше, - думал Антон.
– Чем скорее, тем лучше. Потерпи, Верочка, скоро всё это кончится, и ты будешь свободна".
66. Москва, Кожухово.
"Почему?"
Руслан задавал себе этот вопрос в сотый раз. И не находил ответа.
"Почему это случилось именно с ней?"
Полчаса назад родители позвонили из больницы. Плохие новости. У сестры, шестнадцатилетней девчонки - гипертонический криз! Этого не могло быть в принципе. Анжелка особо спортом, конечно, не увлекалась, но в форме себя держала. Во всяком случае, не так давно всей семьёй выезжали за город на шашлыки, так они вчетвером - отец, мать, он и сестра - больше часа гоняли мяч по лужайке. Потом ещё в реку полезли и устроили заплыв, после чего выползли на берег в полнейшем изнеможении, но всё-таки нашли силы приготовить роскошный шашлык и объесться им. Смог бы гипертоник всё это выдержать?