Репетитор
Шрифт:
– Тогда, желаю удачи!
– И тебе удачи!
Отключив телефон, я принялся допивать остывший чай. На кухню, с независимым видом, зашла Сашка. Делая вид, что совершенно меня не замечает, вредная девчонка принялась готовить обед. Она сновала по кухне, усиленно гремела посудой в раковине и вообще делала все, чтобы привлечь мое внимание. Все тщетно. Я невозмутимо прихлебывал чай, потешаясь про себя над ее стараниями. Совсем отчаявшись, Сашка начала фальшиво напевать какую-то мелодию. Она пела все громче и противней до тех пор, пока я не выдержал и не расхохотался.
– Что ты ржешь?! Нет, ты скажи –
Сашка с грохотом бросила в раковину нож, которым чистила картошку и возмущенно уставилась на меня своими серыми глазищами.
– А почему бы и нет? – спросил я и процитировал:
– «Твои песни всю скорбь унесли в небеса…». Это из Альфреда Мюссе.
– Господи! Какого еще Мюссе?!
– Альфред де Мюссе – французский писатель: прозаик и поэт; создатель романтического театра во Франции, – начал я, голосом музейного экскурсовода. – Годы жизни…
– Сережка! Хватит меня грузить! – перебила меня Сашка. – Хочешь остаться без обеда?
– Это запрещенный удар! – воскликнул я. – Бьешь по самому больному месту?
– Ничего, тебе полезно поголодать, – мстительно сверкнула глазами девчонка. – Может, станешь хоть чуточку серьезнее!
Я попытался задобрить Сашку.
– А у меня для тебя что-то есть!
– И что же это? – небрежно спросила девушка, снова принимаясь за картошку. – Еще один способ запоминания прочитанного? Японский? С харакири?
Я торжественно достал из кармана Сашкин загранпаспорт.
– Казанова, ну, не злись. Вот твой новый паспорт. С визой. Ты рада?
– Рада до одури, – проворчала девчонка, все еще обиженная на меня за розыгрыш. Она взглянула на мое умоляющее лицо и смягчилась:
– Ладно. Спасибо. Я уже и не верила, что ты поможешь.
– «Великие дела нужно совершать, а не обдумывать их бесконечно». Юлий Цезарь, – снова процитировал я. – Я заслужил прощение и вкусный обед?
Время до ужина прошло в мире и согласии. Каждый занялся своим делом. Сашка наводила порядок в двух дальних комнатах, которыми давно никто не пользовался. Я же обзванивал своих учеников и договаривался о переносе занятий. Мы дружно не вспоминали вчерашнюю вечернюю прогулку. И хотя внешне между нами все оставалось по-прежнему, я чувствовал, что, на самом деле, многое теперь стало по-другому. Эта простая девчонка, случайная знакомая, все больше входила в мою жизнь. Я привык к ее присутствию, к ее заботе обо мне. Сашка не спрашивала, что можно, что нельзя. Она просто брала и делала: готовила, стирала, убирала. На правах хозяйки ругала меня за неряшливость и поручала купить то, что нам обоим было необходимо.
Вчера во время прогулки я понял, что броня, в которую я заковал свое сердце, пробита. Я чувствовал настоящее счастье, обнимая Сашку, ощущая ее тепло. Эта девушка вдруг стала для меня самым близким и дорогим существом на свете. Я ломал голову над тем, что мог означать тот неожиданный поцелуй у подъезда. Просто мимолетная ласка? Благодарность за приятный вечер? Или что-то более серьезное? И как мне быть со всем этим? Ведь Сашка в первый же день нашего знакомства ясно дала понять, что мне не на что рассчитывать.
«Не на то время тратишь! – внушал я себе. – Нечего мечтать о несбыточном. Как написано у Ямамото Цунэтомо? „Всю энергию следует отдать Пути самурая,
За ужином я обратил внимание, на то, в чем Сашка была одета. Ее старенькие дешевые джинсы совсем износились. Не лучше выглядела и футболка. Я заметил, что девушка следила за собой, часто стирала свои тряпки и, пока они сушились, ходила по квартире в моем банном халате. Больше у нее ничего не было. На мой вопрос, где ее вещи, она ответила, что из жилища водителя камаза забирать ничего не захотела. Отправилась в новую жизнь, в чем была, надеясь, начать все сначала.
– Слушай, Казанова, – начал я, пока девушка разливала вермишелевый суп по тарелкам, – а не пора ли тебе приодеться?
– Глумишься? – насторожилась Сашка, демонстративно беря увесистую поварешку поудобнее.
– И в мыслях не было. Я серьезно.
Сашка невесело усмехнулась.
– Ты же знаешь, что у меня денег нет. Опять решил разыграть?
Я отложил ложку в сторону и предложил:
– Давай завтра походим по магазинам и немного прибарахлимся, а? Купим все, что нам нужно в дорогу. Мне дали аванс.
Девушка с сомнением посмотрела на меня.
– И что я буду тебе должна? Давай-ка, Серега, начистоту!
Я улыбнулся.
– Ничего.
И предупреждая дальнейшие разговоры, со смехом произнес:
– Конечно, на гардероб как у Анджелины Джоли не рассчитывай, но что-нибудь, поприличнее твоего китайского ширпотреба, купим.
Получив в благодарность увесистый шлепок по спине, я, довольный, приступил к еде. С учетом зияющей пустоты нашего холодильника, ужин оказался вполне сносен. Кроме вермишелевого супа с фрикадельками, Сашка приготовила на второе картофельное пюре и откупорила последнюю бутылку пива. На десерт было большое яблоко, аккуратно разрезанное на две равных части. Наше пиршество достойно увенчал крепкий индийский чай.
– Спасибо, синьорита Казанова, – поблагодарил я девушку, когда от ужина осталась только груда грязной посуды. – Вы в очередной раз спасли сына родины от голодной комы.
Сашка ответила мне довольной улыбкой и приказала, вставая:
– А теперь пусть сын родины вымоет посуду и вообще наведет здесь порядок!
И не обращая внимания на мой удрученный вид, вредина покинула кухню.
Я уже заканчивал уборку на кухне, когда зазвонил телефон. Глянул на высветившийся номер. Незнакомый. Однако голос, злобно захрипевший в трубке, я узнал сразу.
– Ты все не угомонишься, шнягер? Знаешь пословицу: любопытной Варваре дали по харе? Не строй из себя героя. Героями не рождаются, ими умирают. Последний раз предупреждаю – исчезни! И Саньку свою детдомовскую с собой забери!
Двадцать секунд. Отбой. Короткие гудки.
11
Нежная рука мягко, но настойчиво, потеребила меня за ухо. Знакомый женский голос ласково шепнул:
– Сережа, вставай, уже восемь часов.
Я чуть приоткрыл один глаз. Надо мной склонилась улыбающаяся Сашка.