Репин
Шрифт:
Их множество — творческих и личных. Не окончена картина «Бурлаки». Нет мастерской. Поиски отнимают много времени, а пока художник пишет в той, которая была его ученической обителью.
Среди дня, наполненного непрерывным трудом, вдруг вспыхивает тревога: давно нет писем от юной Веры Шевцовой.
Она учится в институте, дома бывает не часто. И летят пылкие письма. Скрываясь от подруг, краснея и радуясь, Вера читает строки, наполненные ласковыми признаниями. Ей, почти девочке, льстит внимание Репина, очень нравится этот даровитый, увлекающийся человек.
Давно уже Репин чувствует себя у Шевцовых как в родной
Пока Вера была маленькой, она уходила спать, когда молодежь по вечерам танцевала до упаду. А Репин с юности питал большую склонность к танцам и был в них неутомим.
Но шли годы, девочка превращалась в живого и застенчивого подростка и уже не убегала в детскую, когда в гостиной раздавались звуки вальса.
Потом подкралась нежность, и Репину хотелось танцевать только с этой маленькой, хрупкой девушкой, в фанты играть, сидя рядом с ней. Она умела так вдумчиво слушать, когда Репин говорил об искусстве; ей и самой иногда удавалось вылепить очень живую фигурку или нарисовать зверька. Она не чужда была искусства, и потому таким близким казался ей Репин.
Он очень скучал без нее, вскипал, когда подолгу не получал ответа, и позже говаривал, что Вера, «как истинный художник, очень не любит писать писем».
Репин тянулся к чистоте и нежности этой девушки, выросшей у него на глазах. После своей неприютной и беспорядочной холостяцкой жизни он льнул к ней, почти еще подростку, к ее расцветающей юности. Он будоражил Веру письмами, бередя ее сердце своим нетерпением. Она была уже невестой Репина и продолжала учиться. Но так и не кончила института, став его женой.
11 февраля 1872 года Репин повенчался с Верой Шевцовой в академической церкви. Началась новая полоса в его биографии — семейная жизнь.
Весной он поехал в Москву вместе с женой. Они ходили по музеям и выставкам, вживались в московскую старину, а по вечерам, когда «особа миниатюрного формата», утомившись, засыпала, Репин писал Стасову свои впечатления о картинах московских художников, о своем непреходящем восхищении «Явлением Христа народу» А. Иванова, о Москве.
Вскоре открылась гостиница «Славянский базар», тогда впервые была показана новая картина Репина. А потом супруги сели в поезд и покатили в Нижний, на Волгу, туда, где еще что-то было недосмотрено для «Бурлаков». Теперь они одни безраздельно владеют творческим миром художника.
Через двадцать три года Репин вспоминал об этой поездке в письме к П. Алабину:
«Вторая поездка моя на Волгу в 1872 году для окончания картины ограничилась одной Самарой. С молодой женой я поместился на набережной, в небольшом домике, окнами на Волгу, и в продолжение недели рисовал и писал этюды с бурлаков на барках, подолгу оставаясь в их обществе».
По возвращении Репин работает над картиной и покидает своих волжан только для того, чтобы написать портрет Стасова, которому суждено было на протяжении многолетней дружбы часто служить моделью для Репина. Он всегда писал и рисовал критика с воодушевлением, не уставая находить новые черты в своеобразной осанке друга.
Глубокой осенью у Репиных родилась дочь. Назвали Верой. Скорей, скорей поделиться со Стасовым новостью:
«Столько хлопот, столько горя, страданий и, наконец, столько радостей!»
Забота о маленькой и малюсенькой Верах становится приметной частью жизни. Новое чувство отцовства поселилось в его сердце, тревожа и радуя, беспокоя и развлекая.
Порой, работая над акварелью, создавая какой-то новый эскиз будущей картины, записывая другу в письме свои мысли, Репин невольно прислушивался к тому, что происходило в соседней комнате. Там была своя жизнь. Раздавался резкий крик (дочь шумно входила в жизнь), неясное щебетанье, ласковая колыбельная песнь.
И в письме к Стасову, после мыслей о новой статуе «Петра» Антокольского, высокой ее оценки, короткая, но такая многозначительная фраза:
«…из другой комнаты долетают до уха звуки, к которым я еще не привык, — а так тянут».
Скупо говорит о своих новых ощущениях художник. Но почти в каждом письме к друзьям теперь есть одно-два словечка, которые показывают, как раскрылось сердце Репина-отца для новых, больших чувств.
Еще до рождения дочери Репины просили Стасова стать крестным отцом их первого ребенка. Особенно этого хотела Вера Алексеевна. Полученному согласию оба несказанно обрадовались.
Пока маленькая Вера безмятежно спала в колыбели, равнодушная к выбору крестного, родители устроили семейный праздник. Вместе со Стасовым пришел композитор Мусоргский.
Крестины прошли очень весело. Мусоргский был в ударе, целый вечер развлекал маленькое общество, наполняя атмосферой своего острого, самобытного искусства это уютное домашнее торжество.
За три года до смерти Репин так вспоминал об этом вечере, который состоялся в его ранней молодости:
«М. П. Много забавлял нас, представлял на плохоньком пианино (лучшего не было) игру великого Моцарта. Он много и много импровизировал и играл «Семинариста» и др. Много припоминал хоров нищих. Он, вероятно, на ярмарках изучал их. Мы много хохотали. Все это он сам пел…»
Зима выдалась на редкость пасмурная, хмурая, темная. Репин даже часто не ходил в мастерскую. В такие темные дни живописью заниматься нельзя, а тем более трудно писать картину, изображающую яркий солнечный день. В шуточной песенке-пародии Репин изобразил это в письме к Стасову:
«А в ненастные дни» Занимаемся мы акварелью. Дома как-то светлей И идейки живей — к выполненью.Все светлые дни Репин посвящает работе. Хочется скорей кончить картину. А тут:
«Тьма, тьма и тьма!! Придется бежать из Петербурга. Одно спасение, чтобы не застыть окончательно…
Скорей, скорей куда-нибудь в Европу, Париж, Рим… Все равно… Где только есть солнце, где горит этот светоч».
А уехать все еще нельзя. Держат: слишком маленькая дочь — ей рано пускаться в далекое путешествие — и незаконченные «Бурлаки».
ЧЕЛОВЕК ПОДНЯЛ ГОЛОВУ
— Слушайте, юноша, вы сами еще не сознаете, что вы написали. Это удивительно. «Тайная вечеря» перед этим ничто, — сказал Репину Николай Ге, автор этой прославленной картины.