Репин
Шрифт:
Какой большой поддержкой могла служить обоим настоящая дружба! Два художника — отец и сын — живут рядом, по соседству. Какое бы это было взаимное обогащение, какая радость, когда в мастерской отца или сына появлялось удачное произведение! Вместо всего этого — постоянные стычки, грубые размолвки.
Особенно много горя принесли Репину эти отношения с сыном, когда он, старым, слабеющим, оказался отрезанным от родины, от общения с привычным кругом культурных людей.
В архивах сохранилось одно письмо Репина к сыну от 30 ноября 1912 года. Видимо, оно написано под влиянием очередной размолвки с сыном, его настойчивых требований денег. Надо не забывать,
Но привычка к отцовской опеке была так велика, что Юрий постоянно упрекал отца в лишних тратах денег, в том, что отец мало заботится о его семье.
Вот в этом письме и приведены цифровые подсчеты, из которых ясно, какие большие деньги Репин постоянно давал всем членам семьи, и никогда все они, никчемные, избалованные, не знали нужды.
Рассерженный отец вынужден был напоминать сыну, какие средства он еще недавно ему передал. Он пишет:
«Если что останется после меня, все, принадлежащее мне, завещаю твоей матери и сестрам, также и Здравнево, потому что они слабые, никчемные существа и безнадежны, как, например, Надя!»
Сколько нужно было вынести мучений, как выстрадать, чтобы написать сыну, которого так пестовал всю жизнь, такие откровенные, страшные слова: «Вижу; вижу всех вас: вы уже собрались хоронить меня и наподобие коршунов ревностно боитесь, чтобы кто не урвал куса из-под носа». Трагическое это письмо кончается словами: «Дай бог тебе лучше успеха, а я с тобой прощаюсь». И подпись: «Весьма обездоленный отец».
С тех пор атмосфера вражды сопутствовала Репину до конца дней. После его вторичной женитьбы отношения с детьми приобрели вызывающе скандальный характер и превратились в постоянное требование денег, денег во что бы то ни стало. Уже глубоким стариком Репин вез на себе этот груз взрослых никчемных людей, со всеми их чадами и домочадцами. Заботу о содержании внуков тоже он принял на свои слабеющие плечи. И никого из домашних не смущало, что они сосут и тянут соки из художника, который должен был ради этого брать непосильные заказы на портреты, отстраняясь от своих больших творческих замыслов.
Враждебно относясь к Советской России, Вера Ильинична делала все для того, чтобы Репин не мог узнать правды о своей стране. Зато сплетни и самая низкая клевета имели широкий доступ в «Пенаты».
Вокруг теснились эмигрантские подонки. Наполненный их зловонной клеветой, дряхлеющий художник не в силах был ей противопоставить своего твердого желания доискаться до правды. Эту отраву он принял из рук своей старшей дочери и сына, который кончил жизнь религиозными юродствами.
Да, великий художник был обездоленным отцом. И только нестареющая любовь к искусству, невероятное трудолюбие поднимали его над этими семейными неурядицами, помогали жить в атмосфере искусства до того дня, пока слабеющая рука еще в силах была держать кисти.
Очень горько сознавать, что так много душевных сил художник израсходовал на сопротивление будничным, семейным неладам. И еще более горько то, что очень много лет он прожил в атмосфере лютой вражды, а враги жили рядом, и это были его собственные дети.
О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ ПИСЬМА
Художник Матэ сказал как-то Репину, что одна молодая девушка, очень способная, хотела бы учиться у него живописи. Репин поверил рекомендации своего хорошего друга. Он любил
Сам он также стремился впитать в себя все новое и молодое. Своему старому другу Поленову Репин сообщил из Питера:
«По воскресеньям утром у меня собираются человек шесть молодежи — акварелью. Антон, да еще Врубель — вот тоже таланты. Сколько любви и чувства изящного! Чистяков хорошие семена посеял, да и молодежь эта золотая!!! Я у них учусь…»
Репин назначил время, когда Матэ мог представить ему новую ученицу.
Знал ли художник, что это согласие принесет ему впоследствии столько восторга и столько горя!
В комнату вошла стройная девушка и пожала руку учителю своей мягкой и сильной рукой.
Это было в ноябре 1888 года. Очень скоро Репин увлекся своей ученицей. Их отношения приобрели напряженный, трудный характер.
Сохранилась пачка писем, написанных Репиным Е. Н. Званцевой с осени 1888 года до осени 1903 года. Мы держим в руках эти пожелтевшие страницы с тонкой готикой репинских строк. В них — история пламенной любви художника к своей ученице, его страдания, его восторги.
Нельзя без глубокого волнения читать эти строки, как будто и сейчас прикасаешься к сокровенной тайне, к тому, что скрыто от взоров посторонних. Нет в живых автора этих строк. На восемь лет раньше своего учителя ушла из жизни его ученица. И все-таки вас невольно охватывает какой-то священный трепет, словно вы без разрешения проникаете в святая святых израненной души. От Званцевой не сохранилось ни одного письма. Она просила их возвращать или уничтожать. Есть только несколько строчек, обрывок ее письма, случайно уцелевший.
Поэтому семьдесят четыре письма, бережно сохраненные Званцевой, читаются сейчас как дневниковые записи. Больше всего писем относится к первым двум годам знакомства, когда чувства Репина достигли наибольшей силы. Но переписка не затухала и в 1890 и в 1891 годах.
Потом писем становится все меньше — долгие годы перерыва и, наконец, в 1903 году — одно сухое, чисто деловое письмецо.
После разрыва с женой Репин мечтал встретить такую женщину, которой он мог бы быть преданным. Он ждал. Приход Званцевой совпал с этим ожиданием. Очень скоро талантливая ученица вызвала в сердце своего учителя бурю чувств, которая лишала его самообладания.
Вначале это походило на шутку. Молодой девушке, начинающей художнице льстило внимание маститого мастера, имя которого в ту пору уже произносилось с уважением во всем мире. С молодой беззаботностью, весело попыталась она расположить Репина к себе. Кто знал, что шутке уже очень скоро суждено перерасти в трагедию и надолго лишить художника покоя!
В присутствии Званцевой он так терялся, что говорил каким-то несвойственным ему голосом, походил на человека легкомысленного, а порой и пошловатого.
Страсть кружила ему голову. Чувство, пришедшее в зрелые годы, после такого долгого ожидания настоящей любви, не принесло радости. Оно мучило. Говорить бывало трудно. Поэтому Репин предпочитал писать, хоть он виделся со своей ученицей часто и письма можно было передавать из рук в руки. Вот одно, написанное в декабре, после бурной сцены, происшедшей в мастерской. Оно наполнено покаянием, обещаниями. Но Званцева насторожилась, и должно пройти много времени, прежде чем она снова отнесется к своему учителю доверчиво.