Реплика
Шрифт:
– Я ни на что не надеялся, – произнес он. – Я ждал подходящего случая.
– Но у тебя же должен был иметься какой-нибудь план, – не унималась Лира. – Ты должен был понимать, куда пойдешь, когда выберешься за забор.
– Не было у меня ничего. – Семьдесят Второй откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Теперь он опять стал выглядеть гораздо моложе, чем еще секунду назад. Хотя нет – он выглядел не младше. Он казался более открытым. Обнаженным. Лира вспомнила, как однажды они с Большой Медведицей и Кассиопеей шпионили со двора за спальней самцов. Они увидели через полузадернутые шторы неясный, костлявый силуэт какого-то самца и потрясенно
Когда он открыл глаза, у Лиры словно груз с плеч свалился.
– Значит, тебе интересно узнать, чего я хочу?… Слушай, давай я тебе скажу, чего я не хочу. Я не желаю, чтобы мне всю оставшуюся жизнь говорили, что делать… когда надо есть, когда спать или идти мыться. Надоело притворяться лабораторной крысой.
– В каком смысле – лабораторной крысой?
В машине было так душно, что Лире стало трудно думать. Ее пару раз по разным причинам отправляли в крыло B, и она успевала посмотреть на молочно-белых крыс в клетках. Она тянули из-за решетки лапки с розовыми длинными пальчиками, до странности похожими на человеческие. Некоторые из грызунов страдали на определенных стадиях эксперимента. Они распухали от боли и покрывались десятками опухолевых наростов, таких тяжелых, что никто из подопытных животных не мог поднять голову.
– Я наблюдал, – просто сказал Семьдесят Второй. – Я обращал внимание. – Он вздохнул. – В детстве я не понимал разницы. Я думал, что я такое двуногое животное. Да я в этом практически не сомневался.
В памяти Лиры всплыло неприятное воспоминание: как Тридцать Пятая бегала на четвереньках и требовала, чтобы еду ей клали в миску на полу. Но она была слаба рассудком. Так утверждали медсестры.
– Разве тебя не волнует случившееся? – встрепенулась Лира. – Что мы будем делать без лекарств, без медосмотров? Кто нас спасет, если мы заболеем? Мы не созданы для жизни во внешнем мире.
Но она вновь вспомнила про доктора О’Доннел. Доктор О’Доннел знает физиологию реплик. Она – врач, и она работала в Хэвене.
Вот кто выручит их.
– Ты действительно веришь, – утвердительно произнес Семьдесят Второй и посмотрел на Лиру в упор. – Ты веришь во все, что они тебе внушали.
– Ты о чем? – удивилась Лира, прикладывая руку к вспотевшему лбу.
Ее лицо горело. Семьдесят Второй таращился на нее, как иногда на нее смотрели некоторые медсестры – как будто она не вполне реальна.
Вероятно, ему сейчас приходится прилагать усилия, чтобы хорошенько ее разглядеть.
Но прежде чем он успел ответить, вернулся Джейк и сел за руль.
– Извините! – воскликнул он. – Забыл включить кондиционер. Вы здесь еще не спеклись? С ума сойти, до чего сегодня жарко, да?
Семьдесят Второй не отводил взгляда от Лиры. Наконец, он отодвинулся от нее и опять уставился в окно.
– Да, – кивнул он, отвечая на вопрос Джейка. Впервые он заговорил с кем-то из людей напрямую иначе, чем в ярости. Лира заметила, как Джейк вздрогнул: похоже, он не ожидал ответа от Семьдесят Второго.
– Жарко, – добавил тот.
Глава 10
Лира никогда не видела такого количества домов и даже не представляла себе, что на свете существует столько людей. Она знала лишь общие сведения. Она слышала, как врачи иногда обсуждали проблемы перенаселенности, разделение на богатых и бедных. Да и медсестры любили
Вереницы одинаковых домов за окнами автомобиля никак не кончались. Бесконечные ряды машин вдоль улиц сменяли зеленые газоны. И повсюду были люди.
Они сидели в автомобилях, или стояли возле своих лужаек, или чего-то ждали, собравшись группами на углу, а почему – Лира не понимала.
Джейк притормозил у одного из таких строений, и Джемма вышла из машины. Лира видела, как с крыльца спустилась черноволосая девушка и кинулась Джемме в объятия. Лира почувствовала себя сбитой с толку. Что происходит?… Сперва ее обескуражили отношения Джеммы и Джейка, их небрежная манера общаться, а теперь еще и это! Почему они себя так ведут?… Вдобавок тот факт, что Джемма являлась репликой, но не знала о своем происхождении, тоже ставил Лиру в тупик.
В конце концов, Лира мысленно отмахнулась от назойливых мыслей – у нее уже не было сил нервничать или о чем-то беспокоиться.
Несколько минут Джемма разговаривала с другой девушкой. Лира пыталась понять, кто такая эта черноволосая – реплика или обычный человек, но определить так и не смогла. Зато она быстро догадалась, что незнакомка одета в вещи естественнорожденных и может похвастаться длинными волосами. Она энергично жестикулировала. Потом она поднялась на крыльцо, распахнула дверь и исчезла за порогом, а Джемма вернулась к машине.
– Сейчас Эйприл откроет ворота, – сообщила она Джейку. Джемма почему-то тяжело дышала, как будто запыхалась. – Можно припарковаться рядом с гостевым домиком.
Джейк кое-как провел машину по узкой подъездной дорожке. Лира увидела блестящий прямоугольник, заполненный прозрачной водой. Наверное, это и есть бассейн, сообразила Лира. Хотя Лира и не умела плавать, ей сразу же захотелось окунуться, смыть с себя ощущение долгих дней, грязи и пота. Ей казалось, что они сбежали из Хэвена давным-давно.
В послеродовом отделении имелись ванны. Репликам не разрешали купаться, но Лира иногда включала горячую воду и сидела на краю ванны, опустив туда ноги, в ожидании, когда наступит ее очередь щекотать, обнимать и производить физический контакт с новыми особями.
Ворота закрылись за машиной с протяжным звоном, и Лира почувствовала себя в безопасности впервые с того момента, как покинула Хэвен.
Она помещена в пределы другой территории. Она находится под контролем и под защитой.
Рядом с бассейном Лира увидела точную копию главного дома, только поменьше в размерах. Раздвижная дверь вела в просторную комнату с мягким ковром. Здесь царили полумрак и восхитительная прохлада. Мебель и стены оказались белыми или кремовыми, и Лира совсем успокоилась. Обстановка напомнила ей Хэвен. По рукам Лиры пробежали мурашки, словно к ней кто-то прикоснулся. Там, где ковер заканчивался, начиналась кухня. Лира опознала ее только по плите. Она ничем не походила на кухонную зону в Кастрюле, обширное, сверкающее пространство, заполненное шипением пара в промышленных посудомойках. Через другую открытую дверь Лира заметила кровать, тоже с белыми простынями, одеялами и – что удивительно – с целой горой подушек. Лира не понимала, зачем столько может потребоваться. А рядом с диваном выстроились стеллажи, заполненные книгами. Их было, наверное, в четыре раза больше, чем в комнате отдыха медсестер, – так много, что от волнения заголовки слились воедино, и Лира не сумела прочесть ни одного.