Репо
Шрифт:
— Черт, — сказал я, качая головой, и опустился в изножье кровати. — Я облажался.
— Как я уже сказал, я знал, что ты не сможешь…
— Но я должен был это сделать, — возразил я. — Это был приказ. Что, черт возьми, это значит, что я ослушался его?
— Гребаный человек? Заноза в заднице байкера, как и все мы. Мы все делали что-то, что не понравилось бы Рейну раньше.
— Только не я.
— Ну, — вмешался Кэш, и я услышал улыбку в его голосе, — это уже не так верно, да? — Я поднес руку к лицу и провел ею по лбу. —
— Да, конечно.
— Если только, — вмешался Кэш, его дразнящий тон заставил меня напрячься.
— Если только что?
— Если только у тебя нет к ней чувств, которые могут помешать твоему заданию.
— Не будь смешным, — я закатил глаза.
Это не было ложью. Не совсем так.
Потому что было нелепо испытывать к ней чувства.
Но, как бы то ни было, нельзя было отрицать, что они там были.
Я не знал точно, чем они были, но они были чем-то, чем-то большим, чем они должны были быть: кандидата к члену, босса к подчиненному.
— Это был бы не первый случай, когда один из нас оказался с женщиной из-за чего-то, что поначалу показалось нам смешным.
Да, что ж, это была гребаная правда.
Рейн и Саммер встретились после того, как она сбежала от людей, которые держали ее в плену и пытали. Он защищал ее. Он боролся за нее. Все это было безумием.
Потом Кэш и лидер гребаного Хейлшторма встретились. Черт возьми, если бы кто-нибудь сказал мне, что Кэш, бесстыдная шлюха, в конечном итоге будет с кем угодно, я бы сказал, что это смешно. Не говоря уже о женщине-лидере кучки беззаконных мужчин и женщин.
А Волк и Джейни, да, кто, черт возьми, не подумал бы, что это смешно, что мужчина, который едва мог связать пять слов, в конечном итоге окажется с женщиной, которой всегда было что сказать?
Но все было по-другому.
— Да, чувак. Но никто из вас не отвечал за то, чтобы буквально превратить жизнь ваших женщин в ад и убить их мечты.
— Да, я вижу, что это все усложняет, — сказал Кэш, садясь на другой конец кровати.
— Она едва может заставить себя смотреть на меня половину времени, когда так сильно ненавидит меня.
— Я думаю, ты недооцениваешь ее способность понимать. Она знает, что ты не хочешь все испортить ради нее.
— И она думает, что это жалко с моей стороны, что я не могу сказать «нет» тому, из-за чего я категорически против.
Кэш вздохнул. — Я не знаю, что тебе сказать, Репо. Ситуация хреновая. В конце концов, её выгонят, и она будет обижаться на тебя за это. Но я думаю, ты недооцениваешь, насколько снисходительными могут быть женщины, если ты делаешь это стоящим.
— Ты ведь встречался с Мейз, верно? — спросил я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него с ухмылкой.
— Ты ведь встречался с Ло, верно? — возразил он. — А Джейни? А Алекс? Черт, даже Саммер иногда может быть упрямой занозой в заднице. Они все сильные и не берут пленных.
— Я уверен, что где-то в этом есть смысл, — размышлял я, качая головой.
— Дело в том, что, черт возьми, мужик. У тебя есть работа, делай ее. У тебя есть женщина, которую ты не хочешь потерять в процессе, черт возьми, объясни ей это. Она разозлится. Она будет возмущена. Она выместит все это на тебе, но ты это заслужишь, и ты возьмешь это на себя, а потом, когда все будет сказано и сделано, и все закончится, ты сможешь загладить свою вину перед ней.
— Ты говоришь так, что это дерьмо звучит легко, и ты, черт возьми, знаешь, что так не будет.
— Нет, — сказал он, вставая и хлопнув меня по плечу с такой силой, что я слегка наклонился вперед, — но это того стоит, как ты думаешь? — спросил он, выходя в холл и со щелчком закрывая за собой дверь.
Дело в том, что было преждевременно решать, стоит ли это того.
Я мало что знал о Мейз. Из всех кандидатов она была самой молчаливой о своей жизни до прихода. Правда, Дюк и Ренни и раньше не были большими болтунами о своей жизни, но мы знали их истории. Я знал их призраков, их демонов, их причины для их охраны. У меня не было такого преимущества с Мейз. Я ничего не знал о ее воспитании, о том, что заставило ее искать членства в байкерский клуб вместо того, чтобы быть нормальным человеком. Это было не то, что имело смысл для нормального, социализированного человека. Так через что же ей пришлось пройти, чтобы отправиться в нашу сторону?
Тем не менее, я был убежден, что то, откуда кто-то пришел, значило гораздо меньше, чем то, кем он стал.
Если наше прошлое действительно определяло нас, я был бы злобным, жестоким, ужасающим, бездушным калекой и убийцей.
Правда, я был таким.
Но это было не то, кем я стал.
Кем я стал, так это человеком, который никогда больше не хотел быть таким.
Если не считать кошмаров, которые были у меня, и, следовательно, моей постоянной усталости разума и тела, это имело очень мало веса в моей повседневной жизни.
Я чувствовал то же самое по отношению к Мейз.
Мне не особенно нужно было знать, что сделало ее упрямой, упорной, несносной, саркастичной, решительной, но в то же время милой, мягкой и уязвимой. Мне не нужно было знать, как она научилась драться, стрелять и ездить на байке. Все, что мне нужно было знать, это то, кем она была. Она была всем этим. Она была умной и способной. Ее защищали по причинам, которые у нее были, и мне не нужно было знать, чтобы понять.
Не имело значения, какой ее любимый цвет.