Репортаж не для печати

Харитонов Дмитрий

Я представился первосвященнику и сообщил ему, что готовлю репортаж о последней загадке Библии – загадочном исчезновении ветхозаветного Ковчега.

– Вы ведь телевизионный журналист? – тихо спросил Пагира.

– Да, но еще и пишу репортажи для солидных и популярных изданий, – гордо сообщил я, проникаясь повышенным чувством собственного достоинства.

Пагира кивнул головой в знак того, что он не сомневался: только такой настырный журналист может проникнуть в самое сердце Африки.

– Означает ли это неизбежность вашего возвращения в ближайшем

будущем в Аксум? – в его голосе явственно слышалась тревога.

– Иногда интересно совершать повторные поездки в страны, где бывал ранее, – уклончиво сказал я.

Пагира ответил моментально и с сарказмом.

– Я имею в виду не чисто познавательный интерес. А целую армию любопытных телевизионщиков, которые наводнят улицы священного Аксума. А по их следам придут грабители. Грязные шакалы, ищущие чем поживиться. Оскверняющие древние могилы в поисках золота. Лучше не тревожить прах давно минувших времен.

Я вспомнил табличку, обнаруженную Говардом Картером во время раскопок гробницы короля Тута… «Смерть сразит своими крыльями каждого, кто нарушит покой фараона»… Судя по тому, как обеспокоенно говорил Пагира, мне лучше не волноваться по поводу возможного разрешения взглянуть на Ковчег Завета.

– Джеймс Брюс видел в церкви Святой Марии на стоящий Ковчег? Или всего лишь копию? – спросил я.

При упоминании имени шотландского путешественника, Пагира едва заметно вздрогнул. На его нарочито бесстрастном лице вдруг отразилась целая гамма чувств.

– Вы сказали: «Брюс»? – глухо произнес он.

– Да, да. Он совершал поездку по Африке и был в вашей стране в тысяча семьсот семидесятом году.

Пагира горестно вздохнул.

– Никогда не упоминайте его имени в Эфиопии.

– Но почему?

– У нашего народа есть веские причины недолюбливать этого человека.

Я едва сдержал свое удивление и молча смотрел на Пагиру, ожидая его пояснений.

– Он увез многие манускрипты из нашей страны, – медленно сказал Пагира. – Он похитил из секретной библиотеки в Гондаре редчайшие древние книги. К сожалению, мы обнаружили пропажу слишком поздно.

– Вы уклонились от ответа. Брюс написал в своей книге о том, что видел в церкви Святой Марии копию Ковчега, а не оригинальную библейскую реликвию…

Не успел я договорить, как Пагира пробормотал:

– Ну хоть в этом-то он поступил порядочно.

Я не понял, что Пагира имел в виду. Но старик уже спохватился и, как ни в чем не бывало, спокойно подтвердил:

– Если бы Брюс видел в церкви настоящий Ковчег, то вряд ли бы он опустил такую важную деталь в отчете о поездке. Не правда ли? – глаза первосвященника хитро блеснули.

– Наоборот, – быстро возразил я. – Мне кажется, что Брюс солгал.

– Вы ошибаетесь, – мягко улыбнувшись, упрекнул меня первосвященник. – Журналисты порой склонны преувеличивать свои мысли и ощущения.

Чем больше Пагира стремился убедить меня в том, что в церкви могла находиться только копия Ковчега, тем сильнее у меня внутри крепла уверенность в обратном.

–

Вы не поправили меня, когда я сказал, что Брюс видел Ковчег, – скромно заметил я, внутренне ликуя от того, что так ловко расставил незаметную ловушку, в которую угодил первосвященник. – Значит ему было разрешено увидеть Ковчег! Даже если это была копия. – Я приготовился нанести решающий удар, который должен был отправить Пагиру в нокдаун. – Почему не сделать такое же приятное исключение и для Стива Маклина? Просто показать ему то, что находится в Святая Святых? Ведь после этого я уберусь в Америку и разочарованно напишу о том, что в Аксуме находится лишь подделка, а сам Ковчег Завета погиб в кратере вулкана, согласно древней легенде.

Пагира хранил молчание. Он пристально смотрел на меня, и его лицо снова превратилось в абсолютно безжизненную маску.

– Вы на неверном пути, – глухо произнес он. – Брюс никогда не получал разрешения на вход в церковь Святой Марии. Туда закрыт доступ даже для жителей Эфиопии. Он никогда не был внутри. Он все выдумал. Брюс слышал только легенды о Ковчеге.

– Кстати, если мне не изменяет память, шотландец находился в Аксуме в январе?

Ни один мускул не дрогнул на лице у Пагиры.

– Ну и что? – коротко поинтересовался он.

– Просто нужно будет уточнить: случайно не восемнадцатого ли января Брюс был в Аксуме, – я сделал вид, что ищу записную книжку. – Вечно все забываю. Столько дел, что голова кругом идет. Поэтому нужно отметить в ежедневнике: по возвращении домой следует выяснить возможную связь между поездкой Брюса и церемонией Тимкат в Аксуме.

– Тимкат? – мрачно переспросил Пагира.

– Торжественная церемония выноса Ковчега Завета из церкви Святой Марии, – доверчиво сообщил я и сразу же ехидно поинтересовался: – Или вы впервые об этом слышите?

– Я? – растерялся первосвященник.

Мне не пришлось очень стараться, чтобы напустить на себя вид увлеченно рассуждающего человека, который ничего не замечает вокруг.

– А если допустить, – предположил я, – что раз в году, тайком от вас – самого главного духовного лица в Аксуме, священники тайком выносят Ковчег и шествуют с ним по улицам города? Впрочем, – согласился я, – у первосвященника столько дел, столько забот, что за всем не уследишь. Наверное, живописная картина получается – тайно разгуливающие служители с Ковчегом Завета на плечах. Теперь я понимаю, почему так настойчиво негусы пытались оградить Аксум от визитов назойливых искателей приключений…

– Продолжайте, – по лицу Пагиры начинала расплываться широкая улыбка.

– Чтобы они не стали свидетелями такого откровенного бардака.

Пагира не выдержал и затрясся от смеха. На лице у него еще более отчетливо обозначились морщины.

– А вы не глупы. И с чувством юмора у вас все в порядке.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– И достаточно далеко продвинулись в своих поисках, – задумчиво произнес Пагира.

Что ж, пришла пора послать тебя в нокаут, подумал я. И заметил: