Репортажи со шпилек

Голубицкая Жанна

А вот местные мужчины ведут себя так, что мне начинает казаться, что они на этом пляже то ли живут, то ли работают. Или их объединяет какая-то сверхценная идея. Неторопливо перемещаясь от одной группы отдыхающих к другой, они важно обмениваются рукопожатиями и вполголоса делятся какой-то информацией, сверяясь с дисплеями айфонов. Этакий саммит без штанов. Пытаюсь прислушаться и улавливаю в их «переговорах» множество непонятных мне слов. Что это — пароли, явки, сигналы? Все это похоже на некое тайное общество. Может быть, какая-то продвинутая фирма в связи с жарой перенесла на пляж свой офис? Но тут я снова вспоминаю знаменитый Майами-Бич. Именно там профессиональные пляжные бездельники объясняли мне,

что такое специфика пляжной тусовки. Это, действительно, почти офис и почти тайное общество. На всех пляжах с мировым именем есть такая социальная прослойка — пляжный бездельник. Это группа людей, живущая совершенно отдельной пляжной жизнью, со своими законами и со своим течением времени. В зависимости от сезона они перемещаются на самые актуальные на текущий момент пляжи мира. В августе, пока там высокий сезон, они на французском Антибе, по осени будут в итальянском Портофино, а к зиме переместятся на юга — в Таиланд, Индию или Латинскую Америку. Однако «бездельники» — название условное, на самом деле пляжные профи — очень занятые люди. Среди основных занятий пляжных тусовщиков — оказание эскорт— и секс-услуг, а также разнообразный мелкий и не всегда законный бизнес. Неужели столица нашей родины из-за жары встала в один пляжный ряд с Гоа, Паттайей и Ибицей? Сейчас проверим.

Заводим беседу с одним из волейболистов. Он особенно тщательно демонстрирует свои отточенные в тренажерке рельефы.

— Мы можем спокойно побеседовать у вас дома, — с ходу предлагает он.

— Зачем? — не понимаем мы.

— Ну, чтобы никто нас не отвлекал, — как ни в чем не бывало поясняет красавчик. — Если домой неудобно, можно отплыть на остров, — мачо машет рукой куда-то в туманную даль. — Метров сто всего от берега, там отмель. Туда все плывут, кому надо уединиться. У пляжного народа он так и называется — Остров Секса.

Только тут мы догадываемся: перед нами — пляжный жиголо столичного розлива, который и не думает этого скрывать. Он немедленно подтверждает наши догадки:

— Если у вас трудности, я деньгами не возьму.

— А чем возьмете? Продуктами? — любопытствую я.

Но альфонс сарказма не улавливает:

— У меня недавно была дама — вон из того дома, — пляжник указывает на элитную новостройку через дорогу от пляжа. — Приличная такая женщина, в банке работает. Ей надо было после развода встряхнуться. Она даже больничный по такому случаю взяла. Ну, я ей и помог. Целую неделю ее выгуливал, днем мы здесь вместе загорали, вечером вон в тот кабак шли, — жиголо указывает на ближайший к пляжу уличный ресторанчик. — Дома у нее дети, поэтому для интима мы плавали на Остров.

— А вдруг вы с дамой приплываете, а на Острове уже мест нет, раз он тут у вас так популярен? — интересуюсь я. — У многих же домочадцы.

— Не, там всегда вакантные места есть, — успокаивает меня жиголо. — Там кусты так удобно растут, что от чужих глаз всегда можно укрыться, даже если на Острове аншлаг.

— Ну и чем эта банкирша с вами расплатилась? — уточняем мы.

— Хорошая тетка, — одобрительно кивает альфонс. — Она помогла мне потребительский кредит на хороших условиях получить. Сама поручителем выступила.

Пляж 2: страшно, аж жуть!

В мае в Индии — сезон песчаных бурь. Дышать практически невозможно, но некоторые любопытные туристы приезжают специально, чтобы полюбоваться сюрреалистической картиной. Особенно хорош в этом смысле берег Ганга. Плотный песчаный угар стирает разницу между днем и ночью. Что там проглядывает через черную дымовуху — луна или солнце — никому уже не важно. А по колено в грязной мутной воде великой реки, спасаясь от удушающей жары, неторопливо бредут целые племена, завернутые в яркие разноцветные национальные тряпки. Все это напоминает библейский массовый исход. Индусы

же называют это «великим омовением».

Кому интересно — в Индию ехать необязательно. Подобную картину мы обнаружили на другом пляже в черте нашего славного города. Интересно, что после наступления темноты вход на этот бесплатный пляж становится платным. Охранники кавказской национальности требуют сто рублей с человека.

— А что там у вас такое по вечерам происходит — по сто-то рублей? — пытаемся мы заглянуть в заслоненную широкой кавказской спиной пляжную калитку. С погрязшего во тьме пляжа доносится музыка и раскаты хохота, который впотьмах кажется дьявольским. Кое-где — отблески костров. И уже знакомый запах — пожара, шашлыка, алкоголя и туалета.

— Нэ хочешь платить, иды своей дарогой! — кавказцы непреклонны.

Но и мы непреклонны тоже. Как нормальные герои, мы идем в обход — пытаемся обогнуть забор, чтобы попасть на пляж со стороны воды. Не может же забор быть до самой воды, где-то он кончается, предполагаем мы. Дорога оказывается длинной и жутковатой: с одной стороны тянется высокий глухой забор, с другой — не менее глухие заросли кустарника. Из них доносятся странные и пугающие звуки — то ли это кричат ночные птицы, то ли неприкаянные влюбленные. Мне отчего-то вспоминается пошловатый анекдот про Красную Шапочку. Серый Волк встречает Шапочку в ночном лесу и спрашивает: «Как же ты, девочка, не боишься тут одна гулять — темень кругом, кусты?» А она ему: «А мне что? Я дорогу знаю, секс люблю».

Секс мы тоже любим, но вот дороги не знаем. Идем, спотыкаемся, потому что тропинка почти не видна. Вдруг откуда-то из-за поворота выныривают ксеноновые фары. Мы замираем, ослепленные. Рядом с визгом притормаживает низкий спортивный автомобиль, в нем — мужской силуэт:

— Вас подвезти?

— Нет, мы боимся, — честно отвечаем мы, шарахаясь в сторону.

Однако короткий диалог примиряет нас с наличием ночного попутчика. Толком разглядеть его в темноте мы не можем, но голос его звучит адекватно и вещи он говорит вполне вменяемые:

— А куда вы идете? Там дальше — нудистский пляж. Ночные нудисты сейчас стоят на нем палаточным лагерем. Если вы не из них, то вам там делать нечего.

— А вы тогда куда едете? — отвечаем мы вопросом на вопрос. — Вы что, ночной нудист?

— Нет, — смеется наш собеседник. — Я ночной, но не нудист. Я спасатель из МЧС, дежурю в ночную смену. Вот, «владения» дозором обхожу — вернее, объезжаю. Меня Миша зовут.

— А зачем нужен ночной спасатель? По ночам кто-то купается?

— Еще как! — восклицает Миша. — Не меньше, чем днем. Но ночная смена — еще сложнее. Потому что ночью все пьяные или еще какие-нибудь… Чего только не творят! Да и палаточники тут живут, костры жгут. Надо присматривать, чтобы не спалили ничего.

— И часто люди тонут? — интересуемся мы у спасателя.

— Да каждый день по несколько человек! — сокрушенно отвечает он. — Но одного из трех всегда удается спасти. У нас здесь очень профессиональные ребята работают.

Проникнувшись его ответственной работой, мы садимся к Мише в машину. Он становится нашим проводником по ночному пляжу.

Пляж 3: полная нирвана

Сюда мы пожаловали уже на рассвете. По итогам нескучной пляжной ночи мы ожидали увидеть очередной удручающий пляжный пейзаж — вонь, грязь, окурки, использованные презервативы и пищевые отходы. Но нас ожидала на удивление мирная и гармоничная картина. На фоне восходящего солнца у самой кромки воды по-турецки сидели люди со смиренно сложенными перед грудью ладошками. Их силуэты живописно темнели на фоне розовых всполохов зари. Казалось, даже тяжелый смог расступается вокруг этих умиротворенных фигурок. Мужчины и женщины — все с покрытыми головами — неподвижно смотрели перед собой и негромко тянули: