Рептилия
Шрифт:
— Я до сих пор не понимаю, зачем мы рискуем жизнью.
Великан сделал маленький глоток, потом отставил чашку и начал открывать замок сундука. Когда крышка приподнялась, я замер.
— Довольны?
Он улыбнулся мне, не скрывая того, что умирает от смеха от моего удивления. Оружие. Мне хватило одного взгляда, чтобы увидеть, что ящик до отказа был забит разными приспособлениями, которые человек придумал для убийства. Я увидел оружие, ножи, армированный стекловолокном арбалет со стрелами, оптический прицел и целую кучу боеприпасов. Заодно там же лежали несколько рядов пластмассовых цилиндрических банок, катушка с кабелем и чувствительный переключатель. На мой вопросительный
— «С4».
— Что?
— Пластид, взрывчатка. Небольшой запас на случай, если ничего не поможет, — он откинулся назад и поднял чашку с кофе. — Кстати, ваш кофе просто восхитителен.
— А это не слишком?
— Я хорошо подготовился. Кроме того, для каждого зверя нужно особое оружие. Ведь вы тоже используете различные инструменты для разных дел.
Он взял в руки двуствольную винтовку и провел пальцами по рукоятке.
— Я называю это эротикой смерти. Вы со мной согласны?
— Честно говоря, нет. Не хочу, чтобы между нами оставалось что-то недосказанное. Но ведь был уговор — оставить зверя в живых. А значит, мы должны лишь взять образец гена и убраться отсюда.
— Хорошо, но вы забываете о главной цели нашей экспедиции.
— ???
— Я имею в виду вашу часть соглашения. Спасательную операцию и ваш христианский долг — остаться в живых. — Улыбнувшись, он сел на корточки передо мной и пригубил кофе. — То, что произошло с Эмили и ее людьми, точно так же может случиться и с нами. Наверняка она не мечтала уйти на покой в этом идиллическом месте. Здесь произошло то, к чему она вовсе не была готова, и я не намерен разделить ее судьбу.
Сказав это, он перезарядил ружье, положил его на место и захлопнул ящик.
— Мы же не знаем точно, мертва она или нет, — пробормотал я. — Черт возьми… — Закрывая складной нож, я порезался о его лезвие. Из раны на землю капнула большая капля крови. Я положил палец в рот, но рана была довольно большой, кровь не хотела останавливаться. У меня случился небольшой приступ паники.
— Дело дрянь!
— Да что там стряслось? — кажется, Малони удивился моей молниеносной реакции.
— У вас есть с собой что-нибудь, чтобы продезинфицировать рану? Возбудители болезней здесь просто кишмя кишат.
— Спокойствие. — Он открыл одну из своих набедренных сумок и достал оттуда маленький пакетик. — Освободите палец. Пусть кровь немного покапает, это промоет рану. А потом приклейте вот это.
Малони достал пластырь.
— Может быть, здесь и больше микробов, чем у нас, но не настолько.
— Видимо, вы не знаете, что вирус, например, Эбола, может сотворить с человеком, — возразил я, поспешно заматывая палец. — Вы никогда не видели, как слизистые оболочки во рту, носу и глазах высыхают и начинают кровоточить, как мускулы и органы превращаются в жидкую массу. А жертва постепенно угасает, терпя невыносимые муки.
— А вы видели? — спросил он меня, едва скрывая улыбку.
— До этого — только в одном фильме на семинаре по патологии. Но мне хватило.
Малони потер лоб.
— Не хочу вас обидеть, но вы действительно ученый до мозга костей.
— Что вы имеете в виду?
Он оглядел меня с ног до головы своими зелеными глазами:
— Вы задумываетесь слишком о многом. А жизнь проста. Конечно, не в том случае, если смотреть на нее из-за толстых стен исследовательской лаборатории. Нужно всего-то разочек выйти наружу и попробовать все самому. Взять, к примеру, вашу рану… — сказал Малони, по-доброму посмотрев на меня. — Вы не умрете из-за нее. Мне приходилось излечивать другие раны! От одного взгляда на них вы упали бы в обморок.
— Еще чуть-чуть.
Малони приподнял брови.
— Есть еще кое-что. Хотелось бы обсудить с вами, но — тет-а-тет.
— О чем вы?
— Речь идет о нашей спутнице.
— Она милая, разве нет?
Я не мог изобразить на лице ничего, кроме кривой улыбки:
— Не знаю, подходит ли это слово. Наше знакомство началось не очень-то…
— Я заметил.
— Несмотря на это, она имеет право знать всю правду. Почему вы соврали ей?
— Ах, вы об этом… — Он стряхнул воображаемую пыль с рукава и сделал вид, словно сейчас речь идет о самых незначительных вещах на свете. — Это я могу объяснить с легкостью. Я сделал это ради нашей же с вами общей безопасности.
— Не понимаю.
— Это потому что у вас нет совершенно никакого опыта. Опыта в том, как в этой стране обходятся с подобными вещами. Вспомните, к примеру, того же госсекретаря. Все здесь довольны только до тех пор, пока мы ищем карликового слона. Это животное очень маленькое и не такое уж сенсационное, чтобы заслуживать внимания местных властей. Но, как только вы произнесете «мокеле-мбембе», как все тут же насторожатся. Потому что они сами этим очень интересуются. Открытие может принести не только прибыль, но и известность. И поскольку на данный момент животное недосягаемо, его окружили всевозможными легендами. Там оно и покоится с миром. А в это время чиновники могут спокойно заниматься своими делами и ждать, пока не заявится кто-то со стороны и не сделает за них всю работу. Но это буду уж точно не я. Поверьте мне на слово: Элиши узнает что-то о действительной цели нашей экспедиции только в том случае, если это будет действительно неизбежно. Только так мы сможем минимизировать риск того, что уже завтра к нам приставят вооруженный до зубов персонал.
— Вы не верите в то, она заслужит наше доверие?
Он снова посмотрел на меня своими изумрудно-зелеными глазами и теперь в его голосе зазвучали серьезные нотки:
— В моей профессии нет места вере, потому что я экономлю на своих молитвах.
Когда мы полностью выгрузили оборудование, а последний ящик был помещен в лагерь на побережье, настал вечер. Общими усилиями мы затащили самолет на берег и замаскировали его рыболовными сетями. Над горизонтом показались большие облака. Издалека слышались раскаты грома. Сегодня вечером с огромной вероятностью мог пойти дождь. Сикспенс, удобно устроившийся со своей вонючей трубкой, решил посвятить меня в мельчайшие подробности того, как следует возводить лагерь. Это заняло достаточно много времени, поскольку он оказался настоящим фанатиком техники. Сначала он проводил меня к озеру, где была установлена цифровая камера. Она была настроена как раз на середину озера.
— Это — дополнительное наблюдение, — сказал он. — Она всегда будет включена, чтобы следить за любым движением на озере. В водонепроницаемой оболочке находится очень чувствительная оптика с усилителем света. Даже ночью она сможет зафиксировать самые малейшие изменения.
Сикспенс наклонился к окуляру.
— На случай, если наш друг предпочитает появляться на свет ночью. Только, пожалуйста, не говорите Элиши, для чего она. Она уже посматривала на меня, но я соврал ей что-то про крокодилов и бегемотов.