Repulse

And the story ends, insanity said coldly

Still waiting for the chance

So out of nowhere it will rise

Oh, and another journey starts

Blind Guardian

Часть I

20 августа, 04:21, Тверь

Невероятный, фэнтезийный пейзаж за окном. Флотилии мрачно синих, переходящих по краям в сизые, небольших облаков медленно ползут на фоне градиента, переходящего от почти фиолетового к белёсо-голубому, неподалёку от горизонта формируя уверенную линию. По другую её сторону – будто

Настроение не было паршивым, совсем нет. Похороны и изрядное количество выпитой водки, наверное, отчасти пробивали на эмоции, но совсем не так, как ожидалось. Состояние было похоже скорее на усталость, но внутри всё было спокойно и твёрдо. В очередной раз при схожих обстоятельствах меня поражало это чёртово спокойствие. Возникали вопросы. Разве так принято реагировать? Ты что, совсем бесчувственный? Но картина складывалась сама собой: я дорожил человеком при жизни, но после смерти его уже не существовало, и жили только воспоминания и пережитое время, которые, я, безусловно, ценил. Гораздо тяжелее было наблюдать за реакцией остальных, и это давило в разы сильнее самого факта. Радовало предположение, что наличие близкого человека, демонстрирующего некую уверенность в продолжении нормального хода вещей, могло служить опорой само по себе. Хотя пугала и возможность обратного восприятия: если возникнут сомнения в эмпатичности моей натуры. В целом, постепенно я свыкался с мыслью, что воспринимать эту черту характера следует скорее как сверхспособность, чем как его изъян.

Бездумно я смотрел на ошеломительную красоту, такую неуместную, и такую своевременную. До будильника оставалось ещё около часа.

20 августа, 19:57, Пенза

Силуэты камышей яркими чернилами вырисовывались перед зеркалом пруда, подёрнутого мелкой рябью. В водной глади отражалась бирюза, а затем ржавая, кислотно-рыжая и с проблесками пастели, дымка облаков. Сзади изредка доносились звуки городской набережной, располагавшейся всего в нескольких десятках метров – отчего диссонанс, вызываемый близостью природного и рукотворного, только усиливался.

Вода казалась ледяной, и сердце колотилось, но ощущение погружения в лоно природы, плотно обволакивающего своей плотной массой, с лихвой окупало совершённое. Желания лезть в совершенно точно не тёплую воду, не имея никаких полотенец и сменной одежды, поначалу не было никакого, но пример друга действовал лучше любых уговоров, особенно подкрепляемый принципом, которого уже пару лет я старался по возможности придерживаться: «почему бы и нет?». Когда ещё представится возможность искупаться в Пензе обнажённым?

Судорожные гребки и максимальная концентрация разума, подключающаяся автоматически, даже если нет никакой угрозы. Изо рта шумно вырываются клубы пара, руки поочерёдно ощущают сопротивление холодной воды и подобие ветра от прохладного вечернего воздуха, наполненного ароматом речной воды и оттенками трав. Где-то на фоне, заглушаемые плеском, слышны сверчки, совершающие свой вечный обряд. Воздействие на органы чувств в моменте слишком велико, чтобы мыслить спокойно, но мысль рождается: всё правильно, продолжай. Жалеть ты будешь о неиспытанном, и жалеть горько, но каждый опыт, даже неприятный, откладывается в памяти как достижение, ибо ты преодолел себя в нежелании, робости, страхе, и – развивая идею дальше, уже не применительно к сейчас – бесстрашие не обладает ценностью, настоящая ценность – в способности, испытывая страх, всё равно действовать так, как задумал. Бойся, дрожи от страха, и делай шаг вперёд.

21 августа, 10:53, Пенза

Небольшая комната со следами ремонта: настежь раскрытое окно, открывающееся в вертикальной плоскости без ограничителя, и оттого уложенное на картонные коробки; сущий бардак; изрядно помятый господин Г. в футболке Metallica на рядом стоящей кровати нетвёрдыми руками откручивает крышку полуторалитровой бутылки воды. Рядом висят пиджак и брюки, откровенно требующие глажки; на соседнем низеньком столике – ключи, пачка сигарет, провода от зарядки, телефон, наушники, старый билет на самолёт и бог знает, что ещё.

Переворот на бок вызывает громкий скрип провисающей раскладушки и болезненные ощущения в теле, но в этот момент на лице, или, по крайней мере, в сознании – улыбка. Лёгкость, с которой я отправился в эту поездку, казалось комичной на фоне произошедших на днях событий и завала на работе. Но, наверное, такое отношение и было наиболее закономерным ответом: побег от реальности всегда был моей слабостью. Или же удобным инструментом дать отдых психике? Наверное, всё хорошо в меру, и сейчас это было точно нелишним. Помимо самой поездки радовали две вещи: первое – отвлечение на другие события и занятия, новую локацию и замечательных людей. Это работало. Мне казалось, что я справился бы и так – потому что не существовало иного варианта – однако ситуация, безусловно, упрощалась. Второе – происходящее напомнило одну из летних ночей, случившуюся 8 лет назад.

***

Одни из первых попыток устроиться на какую-нибудь работу, пара дней, проведённые на автомойке вместе с господином Г., забавные коллеги, поглощавшие прямо на рабочем месте невообразимое количество алкоголя, перекусы едой быстрого приготовления, яркий запах автомобильного шампуня и полироля, постоянно мокрые ноги и покрытые морщинами от многочасового контакта с водой пальцы. Наши родители не ожидали нас домой, поскольку планировалось остаться на ночную смену. По стечению обстоятельств провели это время мы на квартире у нашего общего приятеля, где время от времени собирались впервые видевшие друг друга люди.

Бесконечная юность момента, когда уже после рассвета ты проходишь на балкон мимо спящих на диване, свернувшихся калачиком прямо в одежде, и слышишь утреннее пение птиц сквозь потоки свежего воздуха. Уставшее лицо, требующее сна, руки стоящего рядом друга опираются на подоконник, блёклый дым от сигареты уносится над шелестящими кронами в ясное голубое небо.

***

В тот раз нам так и не заплатили. Это было и не важно. Важна была возможность провести вечер и ночь так, как того хотелось, спонтанно, без какого-либо плана. В этот раз план был. Без подробностей, с многими решаемыми на ходу моментами, но был – полное его отсутствие, к сожалению, уже, кажется, нельзя себе позволить. Или можно, но для этого нужно обладать, видимо, большей степенью смелости. Итоговая степень свободы, возможно, осталась прежней – по крайней мере, испытываемые ощущения нашли именно такой отклик в памяти. Возросшая степень ответственности – и неизбежные связанные самоограничения – компенсировалась большим фактическим числом возможностей. Пусть будет Пенза. Я был рад находиться здесь и сейчас.

23 августа, 13:49, где-то неподалёку от аэропорта Внуково

Воздух такой же горячий, несмотря на несколько сотен километров на север от места последнего осознанного восприятия пространства. Небосвод, как и поля под ним, приобрёл песчаный оттенок, напоминающий о казахских степях. Надземный переход через трассу из серого превратился в блёкло, пепельно-серый. Резкий запах асфальта, нагретого солнцем и покрышками изредка проносящихся машин, поднимается ровно вверх, не движимый ветром. Даже выключенные в это время фонари выглядят усталыми.