Repulse
Шрифт:
Открывающийся вид умиротворял и дарил в некотором роде ощущение, что всё это не зря. Бесконечные рабочие часы, дни, пролетающие в суете бесчисленного количества дел и задач недели, нервы, бросаемые в бездонную топку, иллюзия движения – но всё же. Всё же какое-то движение было. Вид этот был маркером – или, например, маркой – отметкой об одном из пройденных этапов такого долгого и такого молниеносно короткого пути. В зависимости от обстоятельств, настроения, состояния, положения дел любые верстовые камни, достижения, полученный опыт могли обесцениваться практически до нуля – но это своего рода неизбежность. Когда же консистенция или же, лучше сказать, экзистенция была в норме, находилась в стабильной позиции, те самые контрольные точки воспринимались иначе. В конце концов смысл всему – или, если хотите – каждой вещи создаём мы сами. Это не всегда получается, но это не повод не пытаться, иначе есть риск, скорее даже тенденция скатиться к ценностному нигилизму, который в практическом плане обыкновенно не несёт с собой ничего хорошего. Короче, создание воспоминаний, запечатлевание образов – полезно – даже с гедонистической точки зрения, за которую так легко цепляться перед пропастью свободного и беспощадного потока бессмысленности.
Мне нравилось быть в этом месте в этот момент. Откровенно нравилось. Про себя я понимал, что по какой-то причине получаю удовольствия немного меньше, чем мог бы; возможно, немного меньше, чем должен был. Но по крайней мере разумом я осознавал ценность момента и понимал, что отпечатанная в памяти картинка будет иметь смысл – и придавать его – и в дальнейшем. Это радовало. К тому же состояние покоя – тоже благо. Это ведь гораздо больше походило на покой, чем на апатию.
Конец ознакомительного фрагмента.