Решальщики. Развал. Схождение
Шрифт:
— Смешно, — сказал Виктор Альбертович. Однако вместо улыбки лицо его вдруг на секунду перекосила гримаса боли. — Ой-йо-о…
— Что? Опять спина?
— Она, проклятая.
И тут вместо Брюнета неожиданно начал смеяться Петрухин.
Да не просто смеяться — ржать в полную мощь своих прокуренных легких.
— Между прочим, грешно смеяться над больными людьми.
— Витя! А где… где у тебя… ой, не могу… щас… где у вас тут покоится супружеское ложе?
— В каком смысле?
— В прямом.
— Не понял?
— Покажи, а?! Очень
На кухне мага Серафима «побратавшиеся» собутыльники, они же бывшие сотрудники, «распаковывают» вторую бутылку. Намереваясь «выпить брудершафта».
— Всё, Жека, не бери в голову! Я ведь исключительно в этнографических целях тебя навестил. В конце концов, каждый зарабатывает чем может. Так что колдуй себе спокойно. А за инфу по Глинской — особое спасибо.
— Борисыч! Ты — человек!
— А разве имелись сомнения?
— Борисыч! Ты не понял! Ты — настоящий мужик. Ты — единственный, кто сумел меня… э-э-э… осязать…
— Чего я сумел?
— В смысле — осознать… Ты ведь меня осознал?
— Само собой.
— Во-от! Все вокруг почему-то думают, что у меня работа — сахар. Такой, знаешь, рафинад. Ни фига подобного! Думаешь, легко с этими бабами се… э-э-э-э… сеансироватъ?
— Ну, с бабами оно вообще нелегко.
— Во-от!.. Опять же — живу как на вулкане. То из налоговой придут, то еще какие-нибудь черти… Меня в прошлом месяце — только тссс! это секрет! — один муж разорённый… э-э-э-э… разъяренный… вааще чуть не придушил. И, заметь, не в моральном плане! В физкультурном.
— Ты, наверное, хотел сказать — в физическом?
— Я? А! Да… Короче, Борисыч, будем отныне держаться друг дружки. Вот, держи, это моя визитка… Звони в любое время ночи. Только не утром. Утром я сплю.
— Договорились. А вот тебе моя…
Серафим пьяно всматривается в Петрухинскую карточку.
— Так ты че, в «Магистрали» работаешь?
— Ну да. А что такое?
— Пошли.
— Куда?
— Пошли, чего покажу…
— Витя, ты с какой стороны обычно спишь? — поинтересовался Петрухин, стоя перед роскошным ложем. И мнится нам, что таковым не побрезговали бы даже члены императорской фамилии.
— Справа, — недоуменно показал Брюнет. — Э-э-э! Ты чего
Не обращая внимания на хозяина, Дмитрий бесцеремонно сорвал с кровати шелковое покрывало, отбросил одеяло и отогнул с правой стороны матрас, под коим…
…под коим обнаружилась россыпь желудей.
— Что это?! — обалдело вопросил Виктор Альбертович.
— Это — желуди со священного дуба, растущего на окраине затерянной в горах японской деревеньки Йошивара.
— Какой-какой деревеньки? — переспросил столь же «невтемный» Купцов.
— Йо-ши-ва-ра. Старинная легенда гласит, что эта деревня существует уже пять веков и за все это время ни в одном поколении в ней живущих не случилось ни одного развода.
— И чего?
— А виною тому — священный дуб. В магических книгах сказано, что если сорвать желуди с этого дуба, должным образом их заговорить, а после рассыпать на супружеском ложе, муж никогда не бросит своей жены. Ясно?
— Да… — рассеянно кивнул Брюнет. — Вернее… Нет. Я ни хрена не понял: а откуда они здесь-то взялись?!
— Ну, это, наверное, тебе лучше у своей Алины спросить, — предварительно выдержав театрально-качаловскую паузу, лукаво предложил Петрухин. — Это ведь она имеет членство в Клубе первых жен, а не я.
— ЧТО?!!!
Это был еще не рык, а всего лишь прелюдия к оному.
— АААААААААА-ллллллинААААААА!..
Ах, какая изумительная акустика была в загородном доме господина Голубкова! Сам-то хозяин уже давно умчался в направлении кухни, но эхо от его сольного выступления все еще продолжало колебать хрустальные подвески на люстре…
— Сдается мне, господин инспектор, что обещанного гусика нам с вами сегодня не дождаться.
— Знаете, инспектор, отчего-то у меня абсолютно схожее чувство. Кстати, знаешь, откуда я узнал про Йошивару? Из той самой серафимовской книжки. Экземплярчик которой имеется и в личной девичьей библиотеке нашей мадам Брюнетши…
ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ,
повествующая о посрамлении работника судейского корпуса; о морском пейзаже, трубном деле; а также подтверждающая, что любой, даже самый выдающийся, творческий союз обречен на распад
— …Об этом не может быть и речи! Даже слушать не желаю!..
Не в силах усидеть на месте, Московцев вскочил со стула и принялся взволнованно расхаживать по гигантских размеров кабинету. Изысканное убранство и внутреннее наполнение которого сделало бы честь средней руки музею быта дворянской усадьбы.
Едва ли не единственной современной вещью здесь являлся электрический камин, но и тот был весьма искусно стилизован под старину. Для довершения образа на каминной полке громоздились два высоких бронзовых подсвечника и малахитовое пресс-папье с массивной бронзовой же ручкой в виде косматой львиной головы.